Папа римский Франциск 4 июля примет в Ватикане президента РФ Владимира Путина. Это будет третья встреча российского лидера с папой Бергольо за шесть лет его понтификата. И первая с тех пор, как между Московским патриархом и папой римским была подписана декларация в Гаване.
Источники утверждают, что на встрече будет обсуждаться ситуация в Украине, на ближнем Востоке – главным образом, в Сирии и на Святой Земле, – а также, возможно, в Венесуэле.
Как вежливо отмечают некоторые католические издания, то, что Путин собирается встретиться с папой Франциском, означает, что российский лидер считает понтифика «влиятельным игроком и моральным авторитетом на глобальной сцене». Но эта вежливость производит двойственное впечатление: западные политики первой величины все больше избегают прямых контактов с Путиным. После того, как российского президента не пригласили на традиционные мероприятия D-Day – годовщины высадки союзников в Нормандии – куда съезжаются лидеры стран-союзников во Второй мировой войне. После того, как сливки западного политикума в большинстве своем демонстративно проигнорировали бизнес-форум в Санкт-Петербурге. В общем, когда стало ясно, что лучшие дома Лондона и Парижа больше не принимают, остается последняя открытая дверь в Европе – Ватикан.
Здесь российский президент может, наконец, поболтать о мире. О Сирии, об Украине, о Венесуэле. Здесь вежливой улыбкой встретят рассуждения о моральном упадке Запада, эрозии либерализма и секуляризма, о том, что все здоровые силы должны объединиться ради спасения Европы и ее христианского наследия – при этом подразумевается, что России, свободной от этой либеральной дребедени, есть что предложить. Здесь можно обсуждать проблемы в Сирии, не принимая на себя никаких обязательств и не рискуя нарваться на резкий вопрос о деятельности ЧВК Вагнера или химатаках. Высказывать озабоченность событиями на Украине – вы же слышали, там война, гуманитарная катастрофа и гонения на каноническую церковь. И никто не задаст резкий вопрос об исчезновениях оппозиционеров в Крыму, о Сенцове или российских паспортах в ЛДНР.
Папа все стерпит. Во-первых, он в духовном сане. Во-вторых, в России уверены, что папе кое-что от них нужно. Папа одержим идеей христианского единства. Ради диалога он готов если не на все, то на многое. А РПЦ – это очень влиятельная структура в мировом православии. И совершенно управляемая Кремлем. Но, главное, Путин почти не скрывает – он уже давно ничего не скрывает, – что держит в заложниках огромное количество людей, в том числе, христиан, в том числе, католиков. И в России, и в Сирии, и в Украине, а теперь, вот, и в Венесуэлу зашел.
Все не сводится к вопросу о том, пустят папу в Россию или не пустят. Хотя это, конечно, интересный вопрос. Как-то некрасиво получается – Путин все ездит и ездит, а папа Франциск визит все не отдает и не отдает. И все прекрасно понимают, что это не из-за того, что папа не хочет. А потому что его в Россию не пускают.
Вот и теперь на вопрос журналистов, будет ли ответный визит папы в Москву, пресс-секретарь Дмитрий Песков ответил в том смысле, что «говорить об этом пока рано». Остается небольшое пространство для фантазии: то ли визит пока невозможен из-за внутреннего сопротивления в РФ, то ли решение о визите будет приниматься по результатам переговоров в Ватикане. В РПЦ вторят Пескову – мол, у нас остаются спорные вопросы, а потому папу в Россию пока пускать не стоит. Интересно, что папа, у которого, надо думать, не меньше спорных вопросов к президенту РФ, его, тем не менее, в Ватикан впускает. Эта асимметричность, как и сама идея «наказания непусканием», много говорит о России вообще и РПЦ в частности.
Однако в нынешнем визите Путина есть кое-что интересное. Напомню, что предыдущий его визит, состоявшийся в 2015 году, прямым своим последствием имел гаванскую декларацию. Так что вовсе нельзя сказать, что Путин не делает совсем никаких шагов навстречу Ватикану – это было бы несправедливо. Гаванская инициатива почти наверняка принадлежала не Московскому патриарху, который не сумел прогнать с лица досадливое выражение даже перед телекамерами, а Кремлю. И нынешняя встреча с российским президентом «втиснулась» прямо перед запланированным еще в начале мая двухдневным совещанием с руководством Украинской греко-католической церкви по ситуации в Украине. И это, надо думать, не напрасно.
Путин имеет в активе парочку очень эффектных побед на церковном направлении. Гаванская декларация – одна из них. Но, кажется, есть основания беспокоиться за ее судьбу. Она, возможно, еще долго могла бы держать Святой Престол на коротком поводке. Но ситуация меняется слишком быстро и радикально. Не только у Путина бывают прорывы в церковной политике, случилась удача и у украинского президента Порошенко. Появление канонической Православной церкви Украины смешало церковные карты. И теперь Путину нужно срочно спасать «гаванскую партию».
Напомню, главным камнем преткновения в отношениях Москвы и Ватикана были и остаются Брестская уния и Украинская греко-католическая церковь. Едва ли не самым важным пунктом Гаванской декларации для РПЦ было признание унии как «провального» метода достижения церковного единства. И даже в целом одобрив Гаванскую декларацию, Архиерейский собор РПЦ остался недоволен тем, как решена, вернее, по их мнению, не решена проблема греко-католиков в Украине. Уния остается жупелом в РПЦ, который она с готовностью и видимым удовольствием то и дело тычет в нос уже которому по счету папе римскому.
Но времена меняются. И жупелы устаревают. Если Украина откалывается от РПЦ и уходит в собственное каноническое плавание, она уносит с собой и «проблему униатов». Это больше не проблема Московского патриархата – патент переходит к митрополиту Киевскому. Теперь униаты – это внутренняя проблема украинской церкви. Папа римский не только может, но и должен обсуждать его с Киевом, а не с Москвой.
Судя по некоторым признакам, папа римский прекрасно осведомлен о том, что происходит в православии, и имеет намерение воспользоваться этими переменами как шансом для собственной политики. Он буквально только вернулся из «посткоммунистического» турне – побывал в православных Румынии, Болгарии и Северной Македонии.
Во время визитов в Болгарию и Румынию папа встречался с патриархами и епископами православных церквей. Священноначалие Болгарской ПЦ встретило его довольно приветливо, но сдержано – от совместных богослужений отказались, зато приняли в патриаршем храме Александра Невского и дали помолиться перед иконами святых Кирилла и Мефодия. А вот румынский патриарх Даниил пошел дальше – он отслужил с папой Франциском «параллельную» службу одновременно для православных и католиков. Особое внимание папа уделил румынским греко-католикам: во время литургии в румынском Блаже, где находится резиденция главы греко-католической церкви Румынии, папа причислил к лику блаженных семерых румынских греко-католических епископов – жертв коммунистического режима. При этом папа высказался в том смысле, что греко-католики, по его мнению, сближают католическую и православную церковь.
Это высказывание – отрицание того, что записано в Гаванской декларации. И это такой звоночек, который не могли не услышать в Москве. И не забеспокоиться – ведь к этому моменту уже было известно, что папа собирается два дня прорабатывать с епископатом УГКЦ какую-то новую позицию по Украине. Причем загадочное выражение на сияющем лице верховного архиепископа УГКЦ Святослава, надо думать, вселяет в московские души самые нехорошие подозрения.
Неужели дадут патриархат? После того как дали Томос, нас, наверное, уже ничем не удивишь. Патриархат для УГКЦ – это было бы логично. Это несколько уравновесило бы ситуацию: многие греко-католики оказались так воодушевлены переменами у православных, что начали подумывать, не перейти ли и им в ПЦУ. Значит, нужна своя маленькая «перемога» и руководству УГКЦ. Патриархат подойдет. Москва, конечно, взбесится, но что нам теперь Москва? Как и Святому Престолу, который, вероятно, несколько разочаровался в Гаванской декларации, которая легла мертвым грузом под толстое российское сукно.
Впрочем, статус патриархата для УГКЦ может оказаться медвежьей услугой для ПЦУ, у которой сейчас свои проблемы – мятеж патриарха Филарета, который как раз настаивает на том, что «томос не такой» именно потому, что в нем не предусмотрен статус патриархата и белый куколь для него лично. Если греко-католики получат патриархат, ставки патриарха Филарета в противостоянии с митрополитом Епифанием могут заметно подрасти. Большинство украинцев – в том числе церковных – не станет разбираться в тонкостях уставов и канонов, а вот аргумент «им дали, а нам нет» пойдет у них на ура.
Наконец, актуальным остается вопрос о признании ПЦУ. Конечно, папа римский не принадлежит к православной церкви и этот вопрос вне его компетенции. Но его отношение к украинской церкви обязательно будет принято во внимание. Конечно, не стоит ждать от папы Франциска, что он примет ту или иную сторону в конфликте Москвы и Константинополя. Но этот в этом противостоянии Апостольская столица наверняка найдет немало новых возможностей для реализации собственной политики. В том числе, в Украине.
Екатерина Щеткина / Деловая столица
