— А сейчас добавим немножечко специй, — торжественно объявила Мария и добавила специй. Запах носков Лаврова усилился. — Ммм, вкусно и точка! Попробуйте борщецу, Владим Владимыч.
Впечатлительный Медведев забулькал и выскочил в соседнюю комнату, откуда в следующее мгновение раздался такой звук, как будто замглавы Совбеза засунул голову в помойное ведро, застрял и выразил там всю свою ненависть к козням Запада, в первую очередь НАТО.
Ненависти в Медведеве накопилось много.
— А между тем, чего-то не хватает, — задумчиво сказал Путин, отхлебнув из туеска. — Давайте кинем туда мальчика для бульону, репей и ложноножку. Я возьму с собой все это на саммит Большой Двадцатки, и все сразу поймут, что хахлы со своим ЮНЕСКО никогда не умели готовить исконный Русский Борщ.
— Ни в коем случае, — решительно сказал Лавров. — Вас там убьют, вы же знаете, НАТО не остановится ни перед чем, ведь даже здесь… Кстати, где мои носки?
Путин тревожно выглянул в перископ. На поверхности вокруг бункера в клубах дымовой завесы ездили специальные сухопутные баржи с зеркалами для отражения лазерных лучей НАТО, по которым украинские националистические боевики наводили свои «Химарсы», обстреливая детей Донбасса и лысых русских старичков. Где-то вдали догорал военный склад, сдетонировавший от ракеты «Панциря», ошибочно выпущенной по ракете другого «Панциря». На пороге лаборатории для сдачи обязательных анализов перед посещением верховного бункера снова поскользнулся и упал патриарх Кирилл. Зеркальная баржа переехала ему ноги. Жизнь шла своим чередом.
— Вот все говорят, что я будто бы пытался покончить жизнь самоубийством вследствие собственной никчемности, — непринужденно сказал Медведев, возвращаясь из блевательной комнаты, — так это неправда, потому что я не смог попасть себе в голову, и…
— А ну стоять! — рявкнул Путин. — Ты анализ на глисты сдал?
— А зачем? — остолбенел Медведев на пороге. — Я же сейчас на минуточку только выходил.
— В эту комнату входят только после анализа на глисты, — злорадно напомнил ему Шойгу. — Я вот сегодня, например, уже три раза сдавал.
— Так и я три раза сдавал, и все на отлично! — возмутился Медведев. — А некоторые, между прочим, до сих пор ягелем подтираются.
— А некоторые мышей едят, — буркнул Шойгу.
Захарова, как раз украдкой подносившая ко рту мышь, вздрогнула и поспешно бросила ее в Русский Борщ. Сакральное блюдо русского народа стало еще вкуснее.
— Ладно, Дмитрий Анатольевич, раз вы такой у нас отличник, не расстраивайтесь, а то еще застрелитесь, — неожиданно сжалился Путин. — Разрешаю ограничиться точечным мазком, только так, чтоб я видел, а то знаю я вас, шельмецов.
— Разрешите провести анализ? — внезапно оживился молчавший до сих пор философ Дугин. — У меня как раз с собой специальный вантуз. В нынешние тяжелые времена, когда хахлы овладели древним местом силы на острове Змеиный, сожгли храм Аполлона и теперь управляют мировой историей, насылая на Русь толпы гомосексуализирующих мулатов НАТО, долг каждого православного схимника…
— Давай начинай уже, — поморщившись, сказал Путин. — Дмитрий Анатольевич, попрошу вас немедленно снять штаны.
Медведев с неохотой снял штаны, и Дугин взял у него глубокий, сильный мазок.
— Ааа! — заорал Медведев.
— А вы как хотели? — прогудел в ответ Дугин, делая серию мазков. — А если бы на моем месте были мулаты НАТО?.. Не ошибитесь, Дмитрий Анатольевич, Великая Россия ведет смертельную схватку с Западом, но какова цена, если проиграем?
— Ааа! — снова заорал Медведев. — И какова же она, ааа?!
— Это будет означать, — объяснил Дугин, не прекращая орудовать вантузом в недрах Медведева, — что солдаты НАТО, большинство из которых мулаты, ходят от дома к дому по всей России, анально насилуя всех и каждого по приказу своих хозяев!.. Ладно, давай теперь ты у меня тоже анализы возьми, а то мало ли что.
— Это не обязательно, профессор, — махнул рукой Путин.
— Нет уж, обязательно! — горячо сказал Дугин, всучивая Медведеву вантуз. — Давай, противный, покажи мне, как сильно ты ненавидишь НАТО.
— Я не противный! — со слезами обиды заорал Медведев и показал Дугину, как сильно он ненавидит НАТО.
— Мальчики, когда закончите, вантуз не выбрасывайте, — промурлыкала Захарова.
— В Русский Борщ кинешь? — догадался Лавров. Он уже понял, куда делись его носки.
— Ну да, а куда ж еще, — сказала Захарова. — Какой же Русский Борщ без вантуза, это ведь главный ингредиент.
— А вот и нет, — загадочно сказал Лавров. — Главный ингредиент любого истинно русского варева — вот.
С этими словами он достал из портфеля большой ритуальный горшок, на котором была изображена свастика.
— В Монголии сп#здил, — гордо сказал министр, — из юрты местного президента Хурэлсуха. Как только увидел, сразу понял — эта красота должна быть нашей! Вот в чем мы свой Русский Борщ будем варить.
— Свастика?! — радостно подскочил Шойгу. — Отдай. Я этот горшок к себе в Военный Храм заберу.
— Хрен тебе, — взволнованно сказал Путин и, нежно обняв горшок двумя руками, приложился к свастике, как к святым мощам, только сильнее. — Моя прелесть!
— Кто владеет свастикой, тот владеет мировой историей! — провозгласил Дугин, торжественно натягивая штаны. — Аминь, то есть хайль Пу…
Высоко вверху что-то бабахнуло. Путин поспешно прильнул к перископу и увидел, что украинские нацисты взорвали «Химарсом» его лабораторию. Со стороны развалин с дымящимся задом бежал известный проффесор Виктор Янукович, за которым гнался отчаянно размахивавший руками лаборант. Подбежав к валявшемуся на земле патриарху Кириллу, Янукович сорвал с него шапку-куколь, спрятал за пазуху и с радостной улыбкой ворвался в бункер.
— Владим Владимыч, дорогой, а что я вам принес, вы сейчас просто умрете! — воскликнул Янукович, вбегая в комнату и с разгону бросаясь Путину на шею. — Настоящая шапка с крестом, бля буду!
— Владим Владимыч, осторожно! — закричал вбежавший следом за ним лаборант. — Анализы показали, что у этого посетителя очень опасные глисты!
В бункере начался переполох, усугубляемый слюнявыми поцелуями, которыми Янукович осыпал каждого. Он очень соскучился.
…Не обращая внимания на царившую вокруг суету, Мария Захарова твердой рукой перелила содержимое туеска в горшок со свастикой.
Русский Борщ был готов.
Василий Рыбников / УНИАН
