В алтайском федеральном бункере праздновали смерть Горбачева. Дугин и Соловьев увлеченно обжигали в камине нетленное тело светлого человечка Даши Дугиной, новый путинский фаворит, будущий министр так называемой обороны Золотов в меру своего воображения наслаждался милостями Верховного правителя, энергично обмахиваясь березовым веником в дымящемся тазу с проститутками, а обиженный Шойгу бродил с бубном вокруг поломанного иранского беспилотника, визгливо взывая к духам предков с требованием ремонта. Вернувшийся от калининградских школьников Путин впервые за последние полгода был в приподнятом настроении по случаю восьмого взятия населенного пункта Пески.
— Резиновая мояяя, с ветром обрученнаяяяя, светом озареннаяяяя! — пел Путин. — Зачем мне теперь заря?! Попы падают в моря! Разрывая якоряяя, прочь летит душа мояяя!
— Это вы про что поете, Владим Владимыч? — вежливо поинтересовался Медведев, пытаясь тайком показать одной из проституток Золотова, но безуспешно. — Случайно не про трудолюбие?
— Совершенно не про трудолюбие, — заверил его Путин, расплываясь в мечтательной улыбке. — Скорее, как раз наоборот.
— Это песня Киркорова, а он молдаван, — заметил Лавров с легким укором. — Мало того что евреи Гитлера нашего распяли, так еще и эти фет-фрумосы сраные расизмом русское население загнобили. Надо бы им показать, где раки зимуют.
Медведев расстегнул штаны и, приложив к ним лупу, снова показал. К сожалению, проститутка опять ничего не смогла рассмотреть и только недоумевающе пожала плечами.
— Да чтоб тебя! — выругался Медведев, снял штаны совсем и подбежал к тазу с проститутками вплотную. — Вот же, вот! Никто не хочет вострубить, девчонки? Первый ангел, между прочим, уже вострубил!
— П#здуй отсюда, Вострубил, — недовольно буркнул Золотов и больно хлестнул Медведева веником по вострубилке. Медведев взвизгнул и стремительно бросился на карачках в сторону камина.
— Резиновая попа как рассвет, признаний безыскусных чистый свет, — меланхолично пропел Путин, рассматривая Дмитрия с тыла. — Резиновая попа раз в году приносит счастье и беду.
— Пророчит, — пророкотал Дугин, поливая молодое свежее тело дочки жидкостью для растопки мангалов. — Пророчит счастье, и беду, и невиданную мощь русского мира по всей Вселенн… Да лежи ты спокойно, отродье сатанинское!
Шойгу закусил губу и стал бить в бубен так громко, что за этим грохотом собравшиеся не услышали, как он перестал просить духов отремонтировать иранский беспилотник
— Как же мне, папенька, лежать спокойно, когда вы меня сегодня уже в третий раз сжигаете! — пожаловалась Даша, отплевываясь. — Я виноватая, что ли, что в гробу после взрыва как живая лежала?!
— Молчи, тварь, — набожно сказал Дугин и чиркнул зажигалкой. Даша вспыхнула, как факел, и задергалась, но папеньку ослушаться не решилась.
— Видите ли, Даша, — строго сказал Соловьев, вороша горящий труп бриллиантовой кочергой — единственной вещью, которую ему удалось спасти с конфискованной русофобами дачи на озере Комо, — мы величайшая страна. Не потому что мы живем лучше всех, нет, а потому, что у нас есть величайшее предназначение — мы воюем на стороне добра. Мы встаем и закрываем своими телами… Ну, короче, русский человек всегда готов умереть за высшую цель, когда родина скажет «надо».
— Да, да! — провыла Даша в экстазе. — Еще, еще!
— Да куда тебе еще, геена огненная, просто сдохни уже и все! — крикнул Дугин, выхватил из рук Соловьева кочергу и попытался вогнать ее Даше в сердце, но поскользнулся, подпалил бороду, закричал от страха и кинулся было прочь от мангала, но споткнулся о стоявшего сзади на карачках Медведева и упал головой в таз Золотова.
— Всех у#бу, — рассудительно сказал Золотов, крепко схватил Дугина за загривок, погрузил его голову поглубже в воду и не отпускал, пока великий философ не захлебнулся. — Ну вот, одного у#бал.
— Браво! — зааплодировал Путин. — А Пески возьмешь?
— А чего ж не взять, нах, — пожал плечами Золотов. — Их уже, биомать, и Кадыров, нах, три раза брал, нах, и Пушилин, нах, брал, и даже этот чукча, пилять, брал, как его, нах, лопата эта с глазами тупорылая, ну как же его, нах…
Шойгу закусил губу и стал бить в бубен так громко, что за этим грохотом собравшиеся не услышали, как он перестал просить духов отремонтировать иранский беспилотник, тем более что они все равно не знали как, а принялся вполголоса подбивать их на нечто совершенно иное. При этом он указывал духам глазами на раздухарившегося Золотова.
Тем временем Даша догорела, и огонь в камине погас.
— …издец блянах! — закончил Золотов важно. — Нах.
— А я бы не стал торопиться, — рассудительно сказал Соловьев, наблюдая за тем, как обугленный скелет Маши Дугиной стремительно обрастает девственной кожей, регенерируя обратно в светлого человечка. — Вы видите, как быстро идет процесс омоложения? А что если взять жизненные соки этой милой отзывчивой девушки и как-то впрыснуть их Владим Владимычу? Ведь, по большому счету, это и есть высшая цель героической смерти русского человека! Таким образом, сам Владим Владимыч становится бессмертным.
В тот же миг Шойгу трахнул бубен, и духи предков унесли Золотова вместе с тазом и проститутками
Все, кроме Золотова, посмотрели на него с нескрываемым ужасом. Золотов не въехал.
— А ты молодец, Соловьев, — похвалил его Путин, — трудолюбивый. А трудолюбие, скажу я вам, это не только резиновая попа…
Соловьев зарделся от удовольствия.
— Но и резиновый рот! — радостно закончил он за Путина. — Я слушал ваше выступление перед детьми очень внимательно. Пока все восхищались вашей резиновой попой, я обратил внимание на ваши великие слова: «тщательно пережевывая пищу, ты помогаешь обществу». Это же намек на резиновый рот, не так ли?
— Хм, — задумался Путин. — Резиновый рот, пожалуй, местами даже интереснее резиновой попы будет. Ну у тебя, Соловьев, и мозги!
— Мозги, — сказала восставшая Даша, хищно высовываясь из камина. — Свежие мозги!
С этими словами она крепко схватила визжащего Соловьева за шею и принялась быстро прогрызать ему голову. В тот же миг Шойгу трахнул бубен, и духи предков унесли Золотова вместе с тазом и проститутками.
— Золотов! — отчаянно крикнул Путин. — Вернись!
— Ща только духов переп#здячу, — отозвался Золотов из соседней комнаты. Несколько секунд из-за стены раздавались звуки борьбы, потом вернулся усталый, но довольный Золотов. Перед собой он катил гроб с телом Горбачева.
— Вот, — сказал Золотов горделиво. — Горбачева прих#ячил.
— Убери это немедленно! — закричал Путин в панике. — Я же сказал, что не хочу с ним прощаться!
— О, Резиновая Попка, какая встреча! — внезапно сказал Горбачев, вставая из гроба и ловко затаскивая Путина к себе. — Помнишь меня, тугосеря?
Крышка гроба с грохотом захлопнулась.
Василий Рыбников / УНИАН
