Ну как минимум потому, что он уже напал. А если серьёзно — формула «А то Путин нападёт» стала настолько распространённым элементом троллинга «порохоботов» со стороны «зрадофилов», что иногда они и сами грешат верой в возможность новой агрессии Кремля. Безусловно, вероятность широкомасштабного вторжения России всегда отлична от нуля, но всё же явно недостаточна, чтобы размахивать ею на всех углах. Можете поверить на слово, а можете дочитать до конца.
Начнём с того общеизвестного утверждения, что в России политики нет, зато есть Путин и путинизм. И как следствие — в России не нужна политология, её с успехом заменяют психология толп и психиатрия тиранов. Ну так вот, чисто по внутреннему складу Путин – не военачальник, а чекист. Ну не вдохновляют его ни Бородино, ни Курская дуга. Объективно его идеал – советские операции 1960–1980-х в Африке и Азии и всякого рода «шпионские игры». Доказательства? Да пожалуйста! Со стратегической точки зрения обе Чеченские войны были идентичны: регулярная российская армия противостояла полурегулярному ополчению, не очень регулярным партизанам и совсем нерегулярным террористам. И в обоих случаях за счёт неизмеримого преимущества в силе и технике победу одерживали «федералы» (опустим политические итоги и то, кто там кому сегодня платит дань, сосредоточимся на военных аспектах).
Но если первая («Ельцинская») кампания запомнилась массированными атаками бронетехники на города с вполне закономерным итогом, то вторая («Путинская») велась совершенно по-другому. Во-первых, в её начале (сентябрь 1999 года) известно кем были организованы масштабные провокации – взрывы в российских городах. Во-вторых, активно использовалась тактика раскола чеченского сопротивления с переманиванием целых кланов на сторону Москвы.
Практически ту же картину мы видим в нашем случае. Что аннексия Крыма, что вторжение на Донбасс начинались с «народных выступлений», поддерживаемых силами специального назначения. Крыму хватило. Если этого оказывалось недостаточно (на Донбассе), в ход шли прямые поставки оружия и «добровольцев». И если уж и это не помогало, тогда вводились целые подразделения «отпускников». Но что примечательно – как только спецоперация по «возмущению народных масс» срывалась в самом начале (Харьков и Одесса), больше никаких действий Кремль не предпринимал.
Кстати, в рамках психологии чекистских действий отлично объясняется феномен «ихтамнетов». Как должно быть известно любому школьнику, смотревшему шпионские фильмы, от провалившегося агента его родная контора обязательно открещивалась. Ну а сам разведчик должен был уйти в глухую «несознанку». Именно поэтому весной 2014 года Путин и Шойгу так упорно твердили, что форму «зелёных человечков» можно было купить в любом военторге – они заранее готовились слить дело в случае провала. И лишь после того, как аннексия стала свершившимся фактом, маски были сброшены и вещи названы своими именами – сначала робко («мы помогали самообороне»), а потом искренне («мы всё сделали сами»). Ну а поскольку никакого окончательного решения донбасского вопроса в Кремле нет, песенка про «ихтамнет» будет звучать снова и снова, какие бы доказательства не приводила Украина.
Так что без масштабной провокации и очередных «народных выступлений» полномасштабная агрессия (под которой я понимаю любые действия, выходящие за пределы захвата «сухопутного моста» из Донбасса в Крым) не начнётся. А купировать всякие «Бессарабские народные республики» мы вроде уже должны были научиться.
Второй аргумент – сугубо военный. На сегодня Донбасс контролируют более 35 тыс. человек, из которых 3-5 тыс. – россияне, остальные – местные. Этого хватает для удержания позиций, но вряд ли достаточно для «большой» войны. А поскольку количество мобилизованных местных практически достигло своего предела (можно хватать пацанов на улицах, но толку-то?), агрессия будет возможной только за счёт российских солдат. Для сценария «сухопутный мост» нужны будут дополнительно 26–36 тыс. бойцов вторжения + ещё столько же для создания оккупационного режима = 50–70 тыс. человек, и это, пожалуй, максимум для России. Бросок на Одессу потребует 120 тыс. солдат, захват всего Левобережья – 260 тыс. На бумаге, конечно, эти люди у Кремля есть, а вот как оно в реальности – вопрос открытый.
Судите сами, для захвата Крыма нужно было собрать лучших из лучших, у кого бы рука не дрогнула стрелять в украинцев. Но при этом ведь ещё требовалось создавать картинку «самодеятельности» местного населения, что должно было исключить посылку на полуостров кавказцев и якутов. Однако на всю Россию-матушку не набралось достаточно славянского спецназа, и уже в первую неделю оккупации мир облетели фотки «бурятских крымчан» в пиксельном камуфляже.
Официально считается, что в России – 1 млн военнослужащих, а с учётом признанного Шойгу 8% недобора – 920 тыс. Но из них годятся для войны лишь 390 тыс. в сухопутных войсках и 35 тыс. десантников (лётчики и моряки, конечно, тоже могут поучаствовать, но их доля в составе оккупационного контингента пренебрежимо мала). Может ли Россия позволить себе сосредоточить от трети до половины своих бойцов в одном месте? Выйти из Центральной Азии? Оставить Кавказ? Оголить границы с Китаем? Свернуть группировку в Калининграде? И это мы ещё не учитываем, что примерно 30% рядового и сержантского состава – призывники, малопригодные к ведению регулярных боевых действий. Да и вообще, есть небезосновательное мнение, что до 20% российской армии существует только на бумаге – до такого предела доходит разница в отчётах различных ведомств о численности ВС РФ.
Короче говоря, даже без учёта сопротивления ВСУ и возможных международных последствий, исходя лишь из внутреннего состояния российской армии, мы можем сделать вывод, что сил для по-настоящему «большой войны» у Кремля нет. Взять Мариуполь он ещё может попробовать, Киев – вряд ли. И пока на нашей восточной границе сосредоточено 50 тыс. российских солдат, повода для паники нет. Будет 100 тыс. – будем говорить. Мне, конечно, могут возразить, что на наших границах уже развернуты три российские армии, и наполнить их личным составом, дескать, нетрудно. Но я отвечу, что как раз с людьми-то и проблема, нет их столько, сколько проходит по спискам.
В общем, на сегодняшний день для полномасштабного российского вторжения в Украину предпосылки есть, а возможностей нет. Ключевыми элементами подготовки агрессии являются: а) крупная спецоперация внутри нашей страны (диверсии, теракты, «народные бунты», провокации в духе МН17); б) сосредоточение на границе не менее 100 тыс. российских солдат. До тех пор, пока оба условия не выполнены, давайте спать спокойно – Путин не нападёт.
Сергей Громенко / Facebook
