Екатерина Гандзюк умерла не от тромба и не от врачебной ошибки. Клиническая причина ее смерти вообще не имеет значения. Потому что это не просто смерть в больнице. Это результат успешного заказного убийства литром кислоты – Катя не пережила жестокого нападения, от которого система пыталась отмахнуться. Да, убийц и организатора нашли. После протестов. Но в конечном итоге у них все получилось: они хотели ее убить, и они это сделали.
Но они – всего лишь инструмент в чьих-то руках. И этот кто-то сейчас жив, ходит по земле и ждет, как и что мы будем делать. А вместе с ним за нами наблюдают сотни других, готовых поступить так же – заказать активиста, журналиста или политика – но по каким-то причинам еще не решились. Они ждут: примем мы эту обреченность, станут ли для нас нормой жестокие убийства общественных деятелей или нет и мы готовы этому противостоять.
И их вряд ли обеспокоят или остановят наши RIP, посты с портретом Кати, сожаления и очередные пустые требования президента. Этих убийц – потенциальных и фактических – остановят только действия и реальная, а не виртуальная реакция всех нас – общества и власти. От того, как и что мы будем делать, зависит, будут ли в нашей стране и дальше обливать нас кислотой, резать по подворотням и стрелять в спину.
Поэтому я призываю журналистов – пожалуйста, не пишите про смерть Кати. Это убийство. Я прошу активистов и общественников – ребята, наши эмоциональные посты ничего не решают и не снимают груз ответственности. Все и дальше будет так, как есть, если мы будем стоять в стороне и считать акции, протесты и проблемы коллег не своими проблемами.
Я обращаюсь к правоохранительным органам – давайте называть вещи своими именами, а если не можете, надо идти в отставку. Потому что подмена понятий убивает еще больше людей.
Бывают ситуации, которые все обнуляют. Если это оставить как есть, мы запускаем в наши головы смертельный вирус животного страха. Сам факт того, что у нас такое возможно, и мы это принимаем, означает, что все остальное – реформы, проекты, стратегии – это только витрина.
Потому что сейчас под вопросом базовая фундаментальная потребность человека чувствовать себя в безопасности. Мы привыкли удовлетворять потребность в свободе время от времени, не каждый день, а когда получится. С безопасностью так не выйдет.
Мустафа Найем / Facebook
