Роберт Мугабе находился у власти в Зимбабве – как президент и премьер-министр страны – 37 лет, вдвое дольше, чем Владимир Путин на сегодняшний день. Впрочем, когда Мугабе отстранили от власти, ему было уже 93 года. Путину пока что 65 лет. Если через шесть лет правитель передаст свой пост Дмитрию Медведеву, а потом вновь будет дважды переизбран, к окончанию этих сроков ему будет только 83 года и он будет находиться у власти столько, сколько находился Мугабе. И, кстати, ничто и никто не помешает Владимиру Владимировичу в этот момент торжества над конкурентом вновь возглавить российское правительство – новый президент Медведев будет этому только рад. Тем более что через 18 лет о Мугабе все забудут, а сравнивать Путина станут с другими авторитарными правителями, которые ему и в подметки не будут годиться.
А все же стоило бы сравнивать с Мугабе. Потому что это лучшая возможность понять подлинное состояние даже не российской власти, а российского общества. Мугабе действительно очень похож на Путина – вернее, Путин на Мугабе. Жесткий авторитарный режим, основанный на постоянной критике Запада и поиске внутренних врагов. Объединение двух «революционных» номенклатурных группировок – просоветской и прокитайской – в единую партию власти. Разворовывание страны. Неспособность граждан противостоять коррумпированной элите даже в бедности. Неслыханные полномочия силовых органов. Контроль над правосудием. И все же…
И все же, когда в 1996 году оппозиционные кандидаты посчитали выборы фарсом и призвали своих сторонников к их бойкоту, власти удалось обеспечить приход к избирательным урнам лишь 32 процентов граждан. Остальные предпочли прислушаться к призывам оппозиционеров. Да, Мугабе с помощью верных ему силовиков и контролируемого государственного аппарата остался у власти – но уровень его подлинной поддержки у зимбабвийцев был продемонстрирован. При этом (как ни странно это было бы для Навального) никто в местной оппозиции не считал этот удавшийся бойкот успехом. Потому что целью было не бойкотировать Мугабе, а победить Мугабе.
На выборах 2008 года оппозиционный кандидат Морган Цвангираи обошел Мугабе в первом туре. Мугабе сделал все возможное, чтобы не допустить его к участию во втором, – но вмешалось международное сообщество, буквально заставившее Мугабе усадить соперника в кресло премьера и признать победу его партии на парламентских выборах. Цвангираи оказался в круге несчастий – автомобильная авария, завершившаяся гибелью жены, смерть внука, утонувшего в бассейне особняка премьера, – но, тем не менее, пять лет один из самых жестоких правителей Африки делил власть с оппозицией.
Можно ли представить себе нечто подобное в России? И дело, вероятно, вовсе не в том, что Путин силач, а Мугабе слабак. В слабости Мугабе никто еще не подозревал, и пусть Путин вначале побьет его рекорд измывательств над соотечественниками.
Дело в том, что зимбабвийское общество – а я ведь привел только два эпизода из его истории – оказалось куда более зрелым, чем российское. Куда более способным к защите своих интересов, чем российское. И в молчаливом противостоянии диктатуре. И в бойкоте. И в формировании парламентской оппозиции. И даже в победе над диктатором – она была одержана на выборах, и Мугабе остался у власти только благодаря грубой, беспардонной силе своих банд.
«Зимбабве в снегах» – это все же не характеристика России. Это аванс.
Виталий Портников / Грани.ру
