Они не хотят подыхать, как Мишка Лесин. Это не эстетично: ходить в трениках по отелю – от бара до номера – и бездарно пить, пока не треснешься башкой обо что-нибудь острое или тупое. Возможно, ему помогли. Возможно, хотя и не доказано. Бланш под глазом, полученный «от друга» – это не доказательство. Тем более, что отель – для гомосексуалистов. Мало ли какие там страсти, милые побранились…
Они не хотят умирать. Как Луговой с Ковтуном, примчавшиеся из Лондона прямиком в объятия крота Венедиктова, чтобы дать сигнал: «вы нас не ликвидируете, мы засветились, а, чтобы вы окончательно поняли – светимся уже здесь, на «Эхе Газпрома»!» И правда – сработало. Оба живы. А Литвиненко – нет. И не понятно: сколько народу погибло бы в Лондоне, если бы полоний налили не в чай, а в Темзу?..
Никто из них не хочет. Потому что отвечать придется по пунктам. 30 ноября в Вашингтон прилетели две крысы: одна – свиноподобная, другая – просто умная. Миша и Петя прилетели договариваться: «А можно тот же самый список, но без нас?» Нельзя, ребята. Нельзя, Михаил Маратович и Петр Олегович. Без вас он не полон. Вы – финансовый Соловьев, денежный Киселев, вы – ублюдочный кошелек для клептофюрера. Без вас он бы не рискнул ни на что: ни на Абхазию, ни на Крым, ни на Сирию. Без вас он бы даже на Грозный не замахнулся, не говоря о мюнхенской речи. Он сидел бы и сопел в две лубянские дырки, неистово почесываясь от желания. Вы – его «Круппы». И скажите спасибо, что вас пока не вешают. Гаага – не Нюрнберг, там вряд ли будут столь непримиримы.
Дело ведь не в том, что Путин не хочет уходить. То есть, понятно, что он не хочет. Потому что первый день вне трона станет для него последним. Его убьют тотчас, чтобы не сболтнул. А болтать он любит: про сопли, про глистов, да про что угодно. Возвышенность так и прет из его уст, змеящихся из каждого телевизора. Дело в том, что вслед за ним полетят все, кто так или иначе причастен. Кто там делал закладки в далеком 1999-м? Кто «заказывал» Политковскую и «мочил» ее в лифте? Кто разрабатывал схему убийства Немцова? Причем, разрабатывал так, чтобы исполнили мгновенно, как только он с Дурицкой пошел в сторону Москворецкого моста. Это как быстро надо было сориентироваться, как молниеносно отключить все камеры, как оперативно подогнать снегоуборочную машину, как выстрелить, потом вплотную подойти, добить и испариться?..
Вся эта околопутинская шелупонь сидит и грызет ногти. Потому что им не отделаться тупым пьяным мордобоем, как Лесину. У того – все просто: наподличал, смылся и попытался спрятаться. И тут его настигла либо кара Господня, либо – дружеская рука, которую целовал взасос в начале «нулевых». У этих рушится мир, и отнюдь – не «русский». Им вообще плевать на русских, украинцев, белорусов, евреев, цыган, татар и друзей степей калмыков. У них «сбыча мечт» складывается пополам, как карточный домик. Куда бежать? Кому сдаваться? Керимов сдался французам и дает показания. Соловьем поет. Рассказал про каждый чемодан налички, что контрабандой ввозился. Он еще много арий исполнит козлиным тенором, чтобы скостить срок с трех пожизненных до хотя бы – одного. А потом его станут очень серьезно охранять в камере, дабы ненароком не ударился о что-нибудь острое или тупое, как Лесин.
После Путина все эти ребята начнут выть о преследованиях. Они станут верещать об «охоте на ведьм», о том, как им мстят…
Скажите честно: вы хотели бы посеять в поле прах Яровой? Или Вальку удавить красными трусами? Или кандидатшу в президенты затоптать табуном игривых лошадей? Лично я – нет. Но меня никто не спросит, когда начнется. А оно начнется обязательно, и главное – внезапно. Эрнст не успеет застрелиться. Как там вещал наш национальный дилер? – «скощухи не будет»?
Они боятся, и их страх экстраполируется на каждого из нас. Он ложится уродливой тенью, следует по пятам, забирается под воротник. Их мельдоний льется сквозь памперсы, а звуки падающих капель заглушаются угрожающими воплями телевизора: «Можем повторить! Всех убьем – одни останемся!..» Не останутся. Будут разорены. Все, что ими было украдено – вернется уголовным преследованием. Каждый миллион будет отслежен и высвечен. До последней крымской пылинки.
Говорят, что личное состояние Путина насчитывает от 200 до 400 наворованных миллиардов долларов. С такими деньгами он сможет легко переучредиться на новый срок и содержать не страну, но – армию Золотова, которая будет мочить и зачищать следующие шесть лет по всей площади России. И до тех пор, пока Путина и его дружков не признают преступниками по всем международным законам – они будут совершать преступления. С Бастыкиным, Шойгу, Чайкой и «Геной-гангреной». И над их головами будет помахивать священной коптилкой богопомазанный дед Гундяй.
У России нет хороших сценариев. Остались лишь плохие. От взорванного терпения – до заговора молчания мертвецов. Последнее мы наблюдаем уже сейчас. Но иногда и мертвецы начинают говорить. И упаси Господи услышать то, что они скажут.
Они не хотят подыхать. Сейчас, после звонкого шлепка по олимпийской морде, они сплотятся вокруг клепто-вождя. Ведь отныне можно наплевать на политесы и дать, наконец, волю природным инстинктам: предъявить звериный оскал и всласть порычать в своей пещере. В ней они – хозяева. Никаких послаблений внутренним врагам. Долой чуждую вежливость. Демократия – не их путь. Они будут тянуть в свою могилу всю страну. Точнее – то, что от нее осталось. И, по возможности, постараются сделать так, чтобы от нее не осталось ничего. Да от нее и так уже ничего не осталось.
Александр Сотник / Facebook
