Священный Синод ПЦУ принял два заметных решения. Первое — отправил на пенсию почетного патриарха Филарета. Второе — было создано несколько комиссий, в частности, уставная комиссия, которая займется правками Устава ПЦУ, а также комиссию по межхристианским отношениям.
Судьба мятежного патриарха, его положение относительно руководства ПЦУ и «что с этим делать» — вопрос, который давно навяз в зубах. Патриарх сам дистанцировался от ПЦУ, заявил о своем несогласии с ликвидацией УПЦ КП и удалился привычной дорогой туда, где только он — главный. Руководство ПЦУ заняло довольно осторожную позицию в этом конфликте, по всей видимости, боясь обвинений в том, что престарелого патриарха сбросили с капитанского мостика, как только он добыл победу для своей команды.
Отчасти так и есть — сбросили. Но есть парочка нюансов. Во-первых, патриарх удалился сам, поскольку не привык играть по правилам игры, которые не он установил. В то время как ПЦУ, если она собирается становиться полноправным членом мирового православия, придется играть по правилам, принятым в приличном обществе, а не «у нас на раёне». Одно из этих правил — придерживаться данного слова. И если было дано обещание о ликвидации Киевского патриархата и самого патриаршего статуса украинской церкви — это должно быть сделано.
Во-вторых, смена эпох — естественный процесс. Уход патриарха на пенсию — добровольный или вынужденный — можно считать знаком времени или символом этого самого «конца эпохи». Но конец наступает независимо от того, ушел патриарх или все еще держится за куколь и кассу. Он и дальше может — и будет — за них держаться. Но жизнь уже пошла вперед, своим чередом и своими дорогами.
Возможно, в этой задержке оформления статуса патриарха-пенсионера был именно такой смысл: еще полгода назад было рано, публику лихорадило при упоминании патриарха Филарета и «несправедливости», которую с ним учинили или только собираются учинить. Сегодня решение Синода о пенсии для патриарха не вызывает особых эмоций. И дело вовсе не в том, что «хайп затих». Дело в том, что сам вопрос о патриархе Филарете — вчерашний. Де-факто ПЦУ существует и действует без патриарха Филарета и не нуждается в нем. Как и он — в ней. Все, что сделал Синод, — закрепил де-юре то положение, которое уже и так сложилось и к которому все уже начали привыкать. Патриарх сохраняет за собой то, что у него и так есть — резиденцию на Пушкинской и Владимирский собор.
Надо отдать должное руководству ПЦУ: Владимирский собор — очень ценный актив. Но любая попытка «выселить» оттуда патриарх Филарета неизбежно приведет к скандалу. В ПЦУ оставляют патриарху то, что ему дорого, и дают ему возможность содержать себя за счет этих активов. Его статус инкапсулируют в структуре ПЦУ как «миссию».
На следующий же день митрополит Епифаний лично встретился с духовенством Киевской епархии, чтобы донести это решение до сведения бывших подчиненных патриарха Филарета. Теперь никаких странностей в статусе столичной епархии нет — она поступает под руководство митрополита Киевского.
Из «внешних» вызовов ПЦУ в первую очередь нацелилась на выстраивание отношений с христианским церквями — во всяком случае, такой вывод можно сделать из назначения комиссии по межхристианским отношениям. Это первый орган ПЦУ, в чью компетенцию входят «внешние» вопросы. Состав комиссии, в которую вошли интересные и уважаемые люди, намекает на то, что этому вопросу собираются уделить немало внимания и сил. Причем можно предположить, что в ПЦУ будут разрабатывать стратегию мирного сосуществования в условиях «двойного гражданства»: пребывания на одной канонической территории двух канонических православных церквей.
Так же, как в случае с патриархом Филаретом, тут ПЦУ исходит из реальной ситуации: УПЦ МП отказалась объединяться с ПЦУ, она продолжает существовать и действовать на территории Украины. Значит, надо учиться с этим жить, и жить в мире.
Это будет непросто — вот, что ответили им УПЦ Московского патриархата решением собственного Синода, который состоялся на следующий день. Мирное сосуществование, принятие друг друга — все это не входит в планы Москвы, а значит, не может стать частью политики ее церковного представительства в Украине.
Некоторые решения Священного синода УПЦ МП как под копирку повторяют решения московского руководства.
В частности, УПЦ МП заявила о своем «глубоком сожалении» по поводу решения Элладской и Александрийской православных церквей о признании ПЦУ и постановила прервать общение с теми представителями церквей, которые «провинились». Именно так: с «представителями», а не с церквями, — так же, как это сделали и в РПЦ. И трудно поверить в то, что решение украинского филиала не имеет никакой преемственности решениям, принятым в его столице.
При этом в УПЦ МП сочли необходимым объясниться: они вовсе не считают свой разрыв с поместными (и украинскими также) собратьями «изоляцией» и «шантажом Евхаристией». Ни в коем случае — они только защищают церковь и Евхаристию от кощунства. И это не они изолируются — это «раскольники сами отлучаются». Ничего нового под лаврскими куполами: кругом-враги, а мы «только защищаемся» и «стоим в истине».
Ничего нового и в пассаже о «политике»: «К сожалению, в жизнь мирового Православия начали грубо вмешиваться политические факторы. Вследствие этого отдельные поместные церкви начали принимать свои церковные решения под воздействием этих факторов». Это ценнейшее наблюдение сделано внутри церкви, которая была и остается «политическим фактором» на протяжении нескольких веков. Которая стала частью Московского патриархата под влиянием политических факторов, и которая остается политическим фактором для Москвы, удерживая Украину в орбите геополитического влияния бывшей метрополии.
Как говорил эпизодический герой «Звезды пленительного счастья», «можно подумать, гильотину изобрели в Тамбове». Читая некоторые пассажи, выходящие из преосвященного принтера, можно подумать, что «русский мир», или доктрину «Третьего Рима» выдумали в Киеве.
Если «политические факторы» и «начали вмешиваться» в жизнь мирового Православия, то началось это не вчера и не в Киеве. Главным бенифициаром этого процесса последних несколько сотен лет оставалась Русская православная церковь. Просто фортуна вдруг повернулась к ней другой частью тела — соперник, которого считали поверженным века тому назад, вдруг сделал пару удачных ходов и положение московских фигур на доске оказалось не таким уж и выигрышным. Самое время возмутиться тем, что кто-то «вмешивает политику».
Любопытны также призывы Синода собраться на Всеправославное совещание — очень надеются в УПЦ МП, что оно состоится, и велеречиво благодарят за эту инициативу Иерусалимского патриарха Феофила. У меня только один вопрос: три года назад, когда Вселенский патриарх Варфоломей созывал Вселенский собор, почему тогда епископы УПЦ МП и лично ее предстоятель не призывали свое церковное руководство мчаться на Крит? А если руководство заупрямилось, почему сами не поехали туда за «единством православия» и обсуждением наболевших вопросов церковной современности? Они же самостоятельная церковь, никак не зависимая в своих решениях от Москвы?
Ответ простой: или с независимостью что-то не так у УПЦ МП, или с логикой, или с ценностью и пониманием «церковного единства», или со всем этим вместе взятым. «Единство церкви», которым вдруг так озаботились и в Москве, и в Лавре — не более чем ставка в политической игре. Если Моспатриархат и интересует какое-то «единство православия» — то только то, в котором он играл бы первую скрипку. А лучше — сольную партию. Иначе они поехали бы на Крит.
Сколько бы Синод УПЦ МП не открещивался от «шантажа Евхаристией» и торга церковным единством — именно этим они и занимаются под строгим взглядом из Белокаменной.
Надо отметить, что слог заявления Священного Синода УПЦ МП как никогда путанный и сбивчивый. В нем проскакивают то нотки растерянности, то интонации оправдания. Кажется, здесь даже больше, чем в Москве удивлены и смущены тем, как развиваются события вокруг ПЦУ. И тем, как молодая церковь справляется с собственными проблемами и «болезнями роста». И тем, что она получает признание — где полное, где частичное — со стороны поместных церквей. Тем, что у ПЦУ — внезапно для Москвы — открывается реальный шанс стать полноправным членом семьи поместных церквей. Собственной персоной, а не через московских посредников.
Екатерина Щеткина / Деловая столица
