Путин позволил Меркель частично сохранить лицо в ситуации со строительством «Северного потока-2», однако упомянутые лидерами России и Германии «гарантии» не стоят бумаги, на которой написаны, пишет Тарас Паньо для Depo.ua.
К очередным переговорам с президентом России Владимиром Путиным канцлер Германии Ангела Меркель подошла в не самой сильной дипломатической позиции.
В частности, повестка дня включала в себя три главных темы: сохранение ядерного соглашения с Ираном, ситуация в Сирии, а также процесс строительства «Северного потока-2».
Упоминались на переговорах, конечно, и Минские соглашения «безальтернативные как основа для урегулирования», но в этой сфере, скорее всего, разговор ограничился повторением давно отработанных словесных конструкций, которые давно потеряли всяческий практический смысл.
По первому вопросу – Германия пытается сохранить ядерное соглашение с Ираном любой ценой. Причина такой позиции Берлина – достаточно простая и тривиальная. Германия является крупнейшим из стран ЕС инвестором в Иран, около 60% инвестиций из стран ЕС поступили именно от немецких бизнесменов. При таких условиях фрау канцлерин вынуждена защищать интересы крупного немецкого бизнеса. И в переговорах с Владимиром Путиным по этому вопросу она выступает скорее просителем, который хочет задействовать влияние России на Иран, воображаемое или иллюзорное, для того, чтобы удержать Тегеран в рамках достигнутых договоренностей в условиях выхода США из соглашения. А Владимир Путин готов вернуться на мировую дипломатическую арену, раздавая обещания относительно готовности «повлиять на Тегеран». Заставить выполнять их, к слову, не сможет никто.
В ситуации с Сирией – Берлин также заинтересован в деэскалации конфликта, который обеспечивает ЕС в целом и Германию в частности бесконечным потоком беженцев. Но и в этом случае Меркель практически никак не может влиять на ситуацию. Поскольку Бундесвера, в отличие от войск России, США или, например, Турции, в Сирии нет. И все, на что может рассчитывать Германия в таком случае – это ослабление насилия, которое от нее никак не зависит, и переговорный процесс в Астане и Женеве – при том что на обеих площадках ситуация зашла в глубокий и безысходный на данный момент тупик.
И только в ситуации с «Северным потоком-2» больше заинтересован, очевидно, все-таки Владимир Путин. Хотя и в этой ситуации Ангела Меркель вынуждена учитывать интересы как немецких Uniper и Wintershall, так и остальных европейских компаний – участниц проекта. О чем, конечно, доподлинно известно Владимиру Путину. Ровно как и об антипатии фрау канцлерин к команде Дональда Трампа, члены которой, похоже, остались единственными последовательными противниками «Северного потока-2» на мировой политической арене.
Поэтому и не удивительно, что при таких условиях результаты переговоров стали такими, какими стали.
Участники переговоров констатировали, что транзит газа через Украину после запуска «Северного потока-2» «продолжится, если это будет экономически целесообразно».
А Ангела Меркель даже отметила, что «роль Украины как транзитной страны должна сохраниться». Потому что «это имеет стратегическое значение, и Германия готова сыграть свою роль и поспособствовать. Необходимо подумать над гарантиями для Украины», – добавила она.
Что, в сухом остатке, звучит как банальная отговорка. Поскольку российский газопровод достраивается, а над гарантиями только «стоит подумать».
Арифметика в этой ситуации достаточно проста. Россия при любых условиях будет наполнять в первую очередь свой «Северный поток-2», исключительно из экономических соображений. Поскольку представить себе Москву, которая жертвует прибылью ради Киева, почему-то не получается. Все, что «не влезет» в два «Северных потока», вполне вероятно, будет транспортироваться через Украину.
Если закупка газа ЕС будет такой, как в прошлом году, когда через украинскую ГТС прошло 93 миллиарда кубометров, то после начала работы «Северного потока-2», который «откусит» 55 миллиардов кубов своей проектной мощности, нам останется транспортировать 38 миллиардов кубов. И получать за это около миллиарда долларов прибыли.
Однако если ЕС купит меньше газа, как, к примеру, в 2015 году, когда прокачка через украинскую ГТС составила 67 миллиардов кубов – то работа ГТС может банально остановиться. Транспортировать 12 миллиардов кубов будет просто невыгодно.
Хотя бы потому, что спрос на газ носит сезонный характер – летом он заметно проседает, и эксплуатировать ГТС, которая работает от новогодних праздников до, скажем, десятого дня весны, с экономической точки зрения практически неоправданно.
Но при этом, предлагая Украине качать газ несколько месяцев в год, Россия вполне остается в рамках собственной «экономической целесообразности», и формально даже будет выполнять свое обещание Ангеле Меркель. Намекая на то, что для помощи «украинским друзьям» следует просто покупать больше российского газа.
Таким образом выглядит экономическая подоплека полученных «гарантий транзита». Исходя из них, в случае достройки и начала эксплуатации российского газопровода, украинскую ГТС ожидают крайне непростые времена.
