Война постепенно вытесняется из повестки дня рядовых украинцев. Склоки в Верховной Раде, протесты или их имитация на улицах, резонансные убийства, популистские обещания политиков всех мастей и громкие разоблачения занимают львиную долю информационного пространства. И закономерно, что именно на них сконцентрировано основное внимание подавляющего большинства граждан Украины. Даже тех, кто когда-то точно понимал, что в стране идет война.
В этом мощном информационном потоке легко затеряться даже сообщениям о потерях на фронте. Что уж говорить о том, насколько «внимательно» следили за событиями на Донбассе украинцы в тот период, когда продолжалось так называемое «школьное перемирие» – и когда стало понятно, что худо-бедно, но оно соблюдается, а люди практически не гибнут?
А ведь даже в эти пару недель почти полной тишины в конце августа-начале сентября война никуда не делась. Она просто затаилась – и принялась еще глубже вгрызаться в твердую землю Донбасса. Чтобы в нужный момент вспыхнуть с новой силой.
Именно в этот период, период «школьного перемирия», журналисты Апострофа побывала в гостях у 10-й отдельной горно-штурмовой бригады. И посмотрели на войну, когда ее как бы и «нет», глазами бойцов…
Не первое и не последнее…
Шла вторая неделя «школьного перемирия». В отличие от предшествовавшего ему «перемирия хлебного», этот режим прекращения огня почти безукоризненно соблюдался по всей линии фронта. В том числе, и в районе Попасной, где сейчас держит позиции «десятка». Здесь было настолько тихо, что от этой тишины опытным военным становилось не по себе.
«Те, кто давно служит, пережили очень много «перемирий». Так что кто-кто, а мы знаем четко срабатывающий на этой войне закон. Каждое большое перемирие обязательно заканчивается еще большей активизацией военных действий», – так отвечает командир 109-го отдельного штурмового батальона Роман Позняк на вопрос о том, не может ли вот так постепенно война сойти на нет и из окопов переместиться за столы переговоров.
«Да все знают, чем эти перемирия заканчиваются! Оно не первое и не последнее. И они потом просто за все дни сразу оторвутся. Они – по нам, мы – по ним. Здесь перемирие выглядит больше как время для подготовки какой-то операции с их стороны. Они так постоянно делают. Когда им удобно – кричат: давайте перемирие!» – придерживается похожей точки зрения командир одной из рот этого батальона Юрий с позывным «Псих».
Время копать, время укрепляться
Впрочем, пока длилось перемирие, в 10-й бригаде времени тоже зря не теряли. Старались использовать возможность подготовиться к зиме. Ведь в бригаде немало военных с опытом. И они-то точно знают, как невесело будет на позициях в чистом поле или посадке, когда начнутся холода и дожди.
«Противник использует перемирие так же, как и мы. Обустраивают позиции, зарываются в землю, готовятся к зиме. На нашем направлении круглосуточно рвут окопные заряды и копают, копают, копают… С начала перемирия копают, строят что-то. Даже местные, которые воюют с той стороны, ведь сидят уже третий-четвертый год. И если даже медведя в цирке можно научить кататься на велосипеде, то и они успели немного научиться воевать», – рассказывает командир 8-го отдельного батальона Дмитрий Лысюк.
Для его подразделения перемирие началось после провокационного обстрела накануне Дня Независимости – и особо не нарушалось в течение двух недель. Обстрелов не было, а ДРГ на вверенном этому батальону участке фронта между Попасной и Троицким и вовсе появляются редко. Местность здесь преимущественно открытая, да и наши бойцы заняли позиции на возвышенности – и видят все, как на ладони.
Комбат знает, что напротив его подразделения сейчас стоит два батальона 6-го полка имени Платова. В одном из них удельный вес россиян чуть выше, поэтому он более дисциплинирован и похож на регулярные войска. Во втором российские кадровики есть тоже, но в большинстве батальон сформирован из местных жителей.
«Кого загребли – тот там и воюет, – резюмирует он описание этой боевой единицы противника. – У них способы ведения войны совсем другие. На их позициях оборудованы наблюдательные посты, на них – по 4-6 человек, которые охраняют позиции, ведут наблюдение. А все войска находятся в резерве. Либо в Первомайске, либо в Калиново – по домам в селах живут. Но как только где-то что-то начинается – они сразу выходят и воюют. Или выходят группы, отработали – и ушли… А мы даже если по их позициям из артиллерии ударим, эффективность этого огня почти нулевая. Потому что те 4-6 человек на позициях залезут в блиндаж – и все».
«Укры, давайте воевать!»
«Пугает ли тишина? Конечно, пугает. Потому что ждешь подвоха. Так что абсолютная тишина очень напрягает, ждем со дня на день, что все закончится», – рассказывает Олег Яковлевич из 2-й роты 108-го отдельного штурмового батальона 10-й бригады.
«Мы периодически слышим, как за посадкой передвигается техника – как колесная, так и гусеничная. От Первомайска по их зеленке и обратно. Личный состав подвозится, вооружение подвозится… Так что ожидаем, что будут еще жаркие дни», – говорит Валерий, связист из этой же роты. Как и его товарищ, он практически уверен: обострение не за горами.
«На Луганщине – другая война, чем в Донецкой области. После донецкого направления кажется, что здесь все подстроено, вяло, ненавязчиво. И это кажущееся спокойствие вгоняет в некий ступор… У нас, конечно, не Авдеевка, где противник на некоторых позициях – всего в 50 м, на расстоянии броска гранаты. Там ночи очень неспокойные все время. Здесь – другая специфика. Здесь противник простреливает специально и очень метко наши позиции. Они пристреляны уже давно, еще до того, как мы сюда зашли. И это немножко напрягает… Одна из наших позиций – самая близкая по фронту, метров 300-400 – мы с «сепарами» там в одной посадке находимся, – рассказывает командир роты с позывным «Филин». – Последние три ночи подряд они кричали нам: «Укропы, давай воевать!» А вообще хлопцы у меня отличные. Справляются. Копают. Чем глубже закопаются – тем зимой теплее будет».
В этой роте, как и по всей бригаде, во время перемирия тоже готовились к зиме. Вот только делать это военным приходилось, что называется, из подручных материалов. Реальное обеспечение до сих пор далеко от идеала и не всегда закрывает даже основные потребности. Если поставки продуктов и подвоз воды отлажены, то со строительными материалами система по-прежнему дает сбой.
«Официально нам говорят: мы крутимся, мы все вам даем. Но по тем же бревнам – вопрос. Видите, вон блиндаж недоделанный? Не можем доделать, потому что нам привезли сначала 12 бревен, а потом мы еще неделю ездили в батальон и выпросили еще шесть. И все на том», – говорит Олег Яковлевич.
«Если хотят – пусть идут. Пусть только подойдут поближе…»
А вот командира 2-й роты 8-го батальона Владимира с позывным «Хан» перебои с поставками леса не пугают. Он как-то умудряется раздобыть все, чего не хватает его бойцам. Наверное, это – одна из причин, почему молодого офицера, за счет бороды и взрывного темперамента действительно немного похожего на выходца с Востока, так уважают даже военные в возрасте, несущие службу в этой роте.
Услышав вопрос о перемирии, «Хан» нарочито вздыхает:
«Не ходят к нам сейчас сепаратисты. Скучно без них… Вон баню строим сейчас на зиму – хоть какое-то занятие. У нас уже есть для этого доски, бревна, гвозди, проволока… За бревна пришлось мужественно сражаться. А досок я так достал», – показывает «трофеи» ротный.
Кроме подготовки к зиме, подчиненные «Хана» тоже окапываются. Правда, делать это очень непросто: под тонким слоем грунта здесь во многих местах – пласты камня. Его приходится долбить и вытаскивать вручную – технике на передок дорога закрыта. В отличие от той стороны, где активно используют и окопные мины, и технику.
«Они хорошо укрепляются. Бетоном все заливают. Миксер тупо пригнали. И досками все обшивают – бревна туда им через день таскают. Откуда только берут? Может, из Сибири им составами доставляют через Дебальцево? Не зря за него наши так бились», – рапортуют «Хану» подчиненные на одной из позиций.
Последний перед стартом «школьного перемирия» обстрел здесь тоже был то ли за день, то ли за два до Дня Независимости. Точнее никто не скажет. Здесь, где каждый день так похож на предыдущий и где обстрелы уже давно стали неотъемлемой частью суточного распорядка, давно бросили запоминать даты. Куда лучше запоминаются результаты перестрелок.
«Когда ж это было? 23-го августа вроде? Тогда миномет весь день бил. Но мы недолго терпели – «насыпали» им тоже в ответ нормально так. Тогда им наши блиндаж полностью развалили», – вспоминает «Хан».
А потом началось перемирие. Как и везде на передке, бойцы «Хана» режим тишины использовали для укрепления позиций и рытья окопов. Как и противник, стоящий напротив в оккупированном селе Калиново.
«Наши позиции выше, чем их. Поэтому мы хорошо видим, где они стоят, чем занимаются. Видим их технику. Она – такая же, как и у нас. «Уралы», ЗИЛы катаются, русские КамАЗы эти новые… Понятно, что на первой линии у них, как и у нас, стоит не все, что есть. И то, что у них есть здесь, нам угрозы не несет вообще. Четыре БМП для роты – это вообще ерунда. Если бы они вдруг решили с этими четырьмя БМП наступать на роту – я бы решил, что они либо обкурились, либо им жить надоело. Без пехоты даже танки здесь, в полях, ничего нам не сделают. Потому что моя пехота – в земле. Так что, если хотят – пусть идут. Пусть только подойдут поближе… Ну и вообще не забывайте, что по ту сторону – тоже военные. У них точно так же, как у нас, все ломается, не ездит. И люди у них не настолько хорошо обучены, как об этом трубят. Так что недооценивать их, конечно, не стоит, но и сдаваться поводов нет», – «Хан», похоже, оседлал любимого конька.
По его словам, на той стороне тоже понимают, что мало что могут сделать. Поэтому на своих танках выезжают только ночью – исключительно для психологического воздействия на украинских военных.
«Хан» признается: с его позиций видно, что на той стороне ездят колонны техники противника. Впрочем, он уверен: судить по перемещениям техники, когда на той стороне будут готовиться к наступлению, – глупая затея.
«Есть ли приготовления? Да если это будет – то за одни сутки. Не больше. Трое суток им здесь возиться – это бред. Арта на упреждение может ударить – и все. Они стянут все в Первомайск, Стаханов, Ирмино, Алмазное – в эти города. На окраину городов стянут, в любой посадке построят и оттуда уже будут газовать сюда на всех парах. А перед этим – три часа артподготовки. Под носом у нас никто строиться не будет. Это глупо. Они будут строиться там, где их не достанут. А оттуда уже будет вся их «стволка» работать, все РСЗО… Что же касается моих позиций, то передо мной есть речка. И чем больше техники возле нее скопится, тем лучше. Четыре «бэхи» выставляешь на этот участок – и даже броню можно славно «покошмарить»… Опасные направления – дальше. Где прямые дороги на Попасную, Троицкое, Светлодарск. По полям, где заминировано все. Так что, если они в эти поля полезут, могут снова «потеряться» – а их генералы потом пусть объясняют Путину, что их бойцы «заблудились», – говорит «Хан».
«В эти игры больше не играем!»
Во время «школьного перемирия» – как, впрочем, происходило каждый раз, когда объявлялось прекращение огня – снова был запущен слух, что украинским военным запрещено открывать огонь в ответ. Этот слух опровергали на разных уровнях – и в руководстве сектора, и в командовании бригадой. Да и на уровне батальонов, командиры которых сейчас на месте принимают решение, отвечать на прицельную стрельбу со стороны противника или нет, уверяют: запрет был не на ответ на обстрелы, а на бессмысленное растрачивание БК.
«У нас есть приказ открывать огонь, если есть угроза захвата территории или угроза жизни. И я говорю всегда ребятам: к вам прилетело – вы должны накинуть в ответ. Да и командир бригады всегда дает добро на «ответку». Единственное, он уточняет: «Я запрещаю заниматься военным бадминтоном. Выстрел должен быть точным». Зачем «шмалять» туда, где никого нет, где вы не нанесете никакого урона врагу?» – объясняет комбат 109-го батальона Роман Позняк.
«Вообще-то, когда начинается обстрел, мы должны запросить разрешение дать ответ в бригаде. И лишь после этого открывать огонь. Но на практике это занимает много времени. Поэтому, признаюсь вам честно, никто никого не ждет. Отработали – а потом, если нужно, доложили. Никто не ждет. Мы уже научились. В эти игры больше не играем. Точно так же – наши соседи слева, справа, в других местах. Никто этим не занимается», – говорит комбат 8-го батальона Дмитрий Лысюк.
Первые звуки обстрелов после двухнедельной тишины бойцы «десятки» услышали 8 сентября. С тех пор в районе Попасной снова стреляют – пусть и не так интенсивно, как на донецком направлении.
