Широко отметила прогрессивная общественность Русского мира годовщину усекновения диавольской сотоной первого генералиссимуса Донецкой народной республики Александра Захарченко в кафе «Сепар», и фигура его чугунная ныне мироточит водкою.
Памятник донецкому ататюрку открыли в тот знаменательный день, когда в прошлом году Захарченко вспыхнул и погас в разных местах бульвара Пушкина, а печень его была взята живьем на небо как чудесный спиртометр, демонстрирующий удивительные резервы человеческого организма, если он настроен истинно патриотически. Официальная стоимость памятника составила 5 миллионов 800 тысяч рублей, но он в тот же день окупился, ибо, как сказывают в народе, замироточил водкою.
По расчетам донецких ученых, учитывая количество выпитого Александром при жизни, запасов памятника должно хватить на пять с половиной годовых бюджетов молодой республики, но на этом чудеса только начинаются. Так, например, тому ополченцу, что хочет войти в алкогольный запой, но без посторонней помощи уже не может этого сделать, надо подойти к памятнику Захарченко, прочитать три раза «Батя наш» и приложиться к правому подреберью статуи, и войдет он в запой; а та девка, что хочет по кругу пущеной быти, должна к памятнику прийти ночью голою, и все ей будет, можно также днем одетою.
Доказательств божественного происхождения Александра Захарченко в Русском мире нынче очень много есмь. Так, пророк его Захар Прилепин-летописец свидетельствует, что Александр видел будущее: «Он без конца и сам говорил: «Меня, Захар, предадут, предадут… Не все, но самые близкие… И, говорит, эти обрушения этой веры человеческой…». «…Истинно вам говорю, — продолжал Захарченко, — один из вас предаст меня в эту ночь, прежде чем пропоет ополченец Петух». «Собрался народ и выбрал себе дорогого своего сына на управление своей республикой. И это чудо было», — подчеркивает Прилепин-летописец, и было тех чудес немерено, одних только покушений 80 штук, и волосы шевелились у Захара на руках, а Александру не было ничего!
Снайпера американские стреляли в сына народного, но пули их сворачивали в сторону и попадали в бутылку водки, которую Захарченко всегда носил с собою для соборования, и оставались в ней, и по вечерам считал их Александр и разговаривал с ними, но сколько ни пытался разобрать его слова Прилепин, ни разу это ему не удавалось, ибо к тому времени был он в зюзю, а дорогой сын народный — в дрова для молодой республики.
Неоднократно случалось святому генералиссимусу наступать на мины, но они не взрывались под его ногой, а превращались в маленькие самогонные аппаратики, и тогда шел он на Кальмиус и голый ходил по воде, и белочка бежала впереди, указывая путь в обход стремнин и где можно достать рыбу с достаточно широким ртом, чтобы выпить из нее водки.
В такие дни Захарченко кормил пять тысяч человек пятью окорочками и двумя медными дросселями, превращал водку в бухло, исцелял ополченцев от венерических заболеваний, и ни разу не сказал никому «да минует меня чаша сия», а наоборот говорил: «Наливай давай быстрей, хули той жизни», из чего следует, что он давно предчувствовал свою смерть.
В тот роковой день святой Александр Владимирович с утра позвал в свой кабинет жительницу Донецка Наталью Волкову и сказал ей: «Давай, наливай», тем самым говоря как бы: «Ребята, держитесь вместе. Если вдруг что-то случится. В открытую, конечно, не говорил…», в открытую он говорил «Давай, наливай», но по глазам было видно, что он все знал. «Единственное, что у меня постоянно в голове — его взгляд, — рассказывает Наталья Волкова. — Я сидела, и его глаза – в них можно было утонуть. Это… вот все».
Человек, видевший в глазах собеседника столько водки, что реально можно утонуть, действительно видел в жизни все, и это еще раз доказывает, что популярная в определенных кругах версия, якобы Захарченко взорвался от переполнявшей его тело водки просто потому, что на пороге «Сепара» решил прикурить от спички и не вовремя на нее выдохнул, вдвойне кощунственна… Перед смертью возлюбленный донецким народом Батя успел быстро сделать пророчество «о кровавом пути Донбасса в Россию», но, к сожалению, несколько с ним запоздал. Дошло бы до него раньше, может, до сих пор бы на базаре окорочками торговал.
Василий Рыбников / УНИАН
