В Верховной Раде в три часа ночи заканчивалась парламентская реформа, в рамках которой орган был переименован в Украины Рады Офис Верховный, а кресла в зале заседаний заменены на удобные коворкинговые мешки, в которых после трех суток непрерывной законодательной работы отдыхали зе-депутаты, некоторые вверх ногами. Вместо трибуны стоял большой мешок с президентом Зеленским. Вокруг мешка ходил по кругу Андрей Богдан.
Андрея не отпускал Сен-Тропе, поэтому в каждой руке он держал по дюжине шампанского и, заикаясь от усталости, на ходу пел гимн:
— Ще не вмерла Ук-країна, ні слава, ні д-діля, ще нам, браття-ук-країнці, усміхнеться Кіля.
— Андрюха, мы же договорились Азарова пока не обсуждать, — укоризненно сказал Зеленский, спускаясь с мешка по веревочной лестнице. — Наш премьер — амбициозный трудоголик Гончарук.
— А он разве не К-киля? — удивился Богдан, наливая Зеленскому шампанского в пластиковый стаканчик в нагрудном кармане президентского пиджака. — Я думал, он Киля.
— Вряд ли, — сказал Зеленский, задумчиво отхлебывая из стаканчика. — А вообще надо будет уточнить у Игоря Валериевича.
— Ой, — на мгновение протрезвев, Богдан щелкнул пультом управления электронным табло, на котором тут же возник Игорь Валериевич. Показывали повтор Внеочередного Послания Игоря Коломойского депутатам Верховной Рады 9 созыва Об Основах Внутренней и Внешней Политики.
— …И если у Ахметова рожа треснет, то у меня не треснет! — объяснял Коломойский. — Всех убью, один останусь. Как говорится, идите все нах, караул устал, лучше бы вы за Васю вышли замуж!
— Вася! — хлопнув себя по лбу, воскликнул Зеленский. — Точно, Вася, а ты Киля, Киля…
— Я не Киля, — сказал Богдан с достоинством. — Я куда хочу, туда и езжу. Хочу в Сен-Тропе, хочу в Пески с автиком фоткаться, пдржь, пдржь!
— Или вот возьмем красивую бабу-депутата бальзаковского возраста, — продолжал Игорь Коломойский. — Сколько ей нужно денег, чтобы не бл#довать? А она начнет бл#довать, вопрос в масштабах, и это нормальный человеческий процесс осознания, зачем вы пришли в парламент.
— Ребята, туберкулинчику? — таинственно зашептала подошедшая к ним бочком Раиса Богатырева. Раздвинув полы длинного плаща, она показала упаковки с ампулами, закрепленные на талии так, как это делают шахиды. — Не сомневайтесь, товар первый сорт, лучшая цена в даркнете.
— Мадемуазель Раиса, — галантно сказал депутат Бужанский, прикладываясь ртом к руке недавней сиделицы. — Приятно встретить умную женщину в этом стаде тупых овец.
— Кто вы, таинственный амбал? — кокетливо спросила Богатырева, краснея от смущения.
— Я тот, кто посвятит вас в таинство пакта Молотова-Риббентропа, — загадочно сказал Бужанский. — Пойдемте, я покажу вам последнее прижизненное фото моего маршала Рокоссовского.
С этими словами депутат увлек Богатыреву за колонну, где глава комитета по свободе слова Нестор Шуфрич бил Вакарчука за отсутствие поддержки.
— Это вы персонально меня бьете? — допытывался Вакарчук, закрывая лицо руками. — Персонально, да?
— Ничего личного, — отвечал ему Шуфрич, катая совесть нации ногами по паркету. — Просто соскучился по новым лицам, хочется драйва.
— Кому еще х#й в жопу? — зычно кричал председатель парламентского комитета по вопросам здоровья нации, медицинской помощи и медицинского страхования Михаил Радуцкий. — Кто тут п#здел, что Супрун?!
— Не я! — быстро крикнул Вакарчук, пробегая мимо него на карачках. — Меня даже в коалицию не приглашали.
— Вафленыш ты еще в коалицию тебя приглашать, — грубо ответил ему Радуцкий. — Кто тут, бл#, еще не знает, что мой человек — Зоряна Черненко?! Кому тут в жопу…
— Ну, я не знаю, — задиристо сказал Шуфрич, слегка толкая Радуцкого в грудь. — И что?
— Ну и ничего, — тоном ниже сказал Радуцкий. — Ладно, я пошел, батенька, у меня больной.
За колонной раздался звук пощечины, оттуда выбежала рыдающая Богатырева и, закрывая руками подбитый глаз, устремилась к выходу вслед за Радуцким.
— Тупая овца! — оскорбленно заорал ей вслед депутат Бужанский. — Одиозная Райка! Я тебе покажу ностальгию за Советским Союзом! Я тебе покажу любовь к Партии регионов! Что за бескультурье вообще!
— Вот принципиальный все-таки парень этот Дубинский, — сказал Зеленский, одобрительно глядя на Бужанского. — Не терпит ярлыков ни от кого.
Бужанский подбоченился, увидел Шуфрича и пошел к нему.
— Уважаемый Нестор, — вкрадчиво сказал Бужанский, — не хотите ли поговорить о маршале нашем Константине Рокоссовском?
— Нет, — с вызовом ответил Шуфрич, почесывая кулаки. — Говно твой Рокоссовский. Может, будут какие-то возражения?
— В целом, пожалуй, нет, — подумав, ответил Бужанский.
— Ну, как хочешь, — разочарованно сказал Шуфрич и пошел рыскать по залу.
— С другой стороны, допустим, если взять некрасивую женщину-депутата, то ей столько денег не надо, — рассуждал Коломойский на электронном табло. — На кусок мыла она в Раде всегда заработает. Но посмотрите на Ахметова — 50 миллиардов киловатт-часов потребления умножаем на 2 цента — получается миллиард долларов в год — чистая прибыль! Бабло сюда, ворюга!
— Тревога! — раздался под куполом писклявый крик, приглушенный ведром. — Караул, Петя готовит путч! Леночка, Леночка!
Зеленский и Богдан оглянулись на вопли и увидели, как к ним, непонятным образом маневрируя между мешками, бежит хрупкая фигурка с торшером, зеленым зе-значком и ведром на голове.
— Леночка! — тряся Зеленского за грудки, закричала фигурка прямо ему в ухо. — Я напишу позже об этом пост, другого пути нет! Порошенко готовит переворот, и очень серьезно готовит!
— Женщина, отвалите, заткнитесь, женщина! — заорал Зеленский, с усилием вырываясь из цепких рук незнакомки. — Я не Леночка, я ее муж! Снимите ведро!
— Нет! — вскрикнула женщина. — Вдруг вы Порошенко!
Богдан окончательно устал от всего и грубо содрал с нее ведро. Под ведром обнаружилась народный зе-депутат Богуцкая Елизавета.
— Простите, Владимир, — сказала она с облегчением. — Когда-то Порошенко облучал меня антенной «5 канала», она называлась ПТСка, и с тех пор я вынуждена соблюдать осторожность. Теперь Петя готовит путч на декабрь. Именно на декабрь именно Петя готовит именно путч.
— А как вы ориентируетесь с ведром на голове? — с любопытством спросил Богдан. — Тут где-то скрытые дырки, или вы как летучая мышь?
— Меня водит чат-бот, специально разработанный для новых депутатов Рады, — сказала Богуцкая, ставя торшер на пол рядом с собой. — Непонятно только, почему он сказал мне, что вы Леночка.
— Это он, наверно, Богдана имел в виду, — пошутил Зеленский.
Торшер внезапно включился, подскочил на месте и пошел по залу, на ходу ритмично и неприятно читая рэп:
— По правді відкрию що є, знаю, хто я, придуркі всі вообщє, колхознікі мєрзкі, тупі рагулі, мене не сприймають в масштабах страни! Є! Є! Невдачнікі кляті безмозглі всігда, а я люблю руські города, садочок с берьозок, із дєрєва сруб, стоїть на столі самовар і утюг! Є! Є! Ліш только Лещенка жона понимає мєня, я такая одна, а вона бивша дєпутата жона, і лучше нас двох нєма ніково, ми музику любим більше всіво, є, є! Ми творчєством заняті більше усєх, до нас пришол заслуженний успєх, є, є! Ето я сама написала етот куплєт, і с мєньа на вас усєх січас німєдлєнно прольйотся осліпітельний свєт!
— Господи, что это?! — заорал Зеленский. — Что оно такое?
— Очевидно, Поющий Торшер, — хмыкнул Богдан. — Кажется, он как-то подключился к нашему чат-боту и обрел искусственный разум. Думаю, надо…
Мимо главы президентского офиса прошел Шуфрич и сильно толкнул его в плечо. Богдан резко развернулся в сторону обидчика.
— Ну, давай, — азартно сказал Шуфрич. — Поговорим по-мужски.
— Думаю, надо… — задумчиво сказал Богдан. — Думаю, его надо оставить в покое. Когда он покинет зону действия вайфая, то отключится сам. Поющий Торшер — верный признак того, что нам удалось окончательно сломать систему.
Шуфрич с надеждой показал Богдану дулю, но тот как раз посмотрел на люстру. Шуфрич презрительно сплюнул на пол и внезапно разглядел мощную фигуру идеологической глыбы Стефанчука. Глаза его загорелись.
— Не обращай внимания на Нестора, — тихо сказал на ухо Богдану глава фракции «Слуга народа» господин Арахамия. — Честно говоря, он не такой уже и плохой человек.
— А? Что? — рассеянно спросил Богдан, украдкой следя за тем, как Шуфрич подходит к Стефанчуку и с размаху наступает тому на ногу. — Нестор? Ах, Нестор, ну да, Нестор хороший.
— Стефанчук — толстый свинарчук, — с наслаждением сказал Шуфрич, больно дергая идеологическую глыбу за галстук. — Стефанчук дурак, курит табак, дома не ночует, Киву целует.
— Я вот все думаю о реформе Конституции, — рассеянно сказал Стефанчук. — 465 поправок — не мало ли? Ну что такое для Конституции эти несчастные 465 поправок? Курам же на смех.
— Стефанчук — проклятый конченый козел лох чмо! — в отчаяньи сказал Шуфрич. – Козел, козел, козел! Козел!
— С другой стороны, я и не говорил, что 465 поправок — это только про Конституцию, я имел в виду в общем, — сказал Стефанчук. — Пока правки в комитетах, то да се…
Шуфрич мучительно застонал и подкатил к народному зе-депутату господину Корявченкову, которого оставлял на самый крайний случай.
— Юзик, дай закурить, — с надеждой начал он.
— Раньше я работал в «Квартале», а сейчас — в Верховной Раде, — сказал господин Корявченков.
— Я знаю, чертов ты тупица! — заорал Шуфрич, заводясь с полоборота. — Дай закурить, баран!
— Раньше я работал в «Квартале», а сейчас — в Верховной Раде, — объяснил господин Корявченков.
— А если найду! — затопал ногами Шуфрич в бессильной ярости. — Если найду! Бл#! Я! Если! Я!
— А я раньше работал в «Квартале», а сейчас — в Верховной Раде, — заметил господин Корявченков. — Раньше я работал в «Квартале».
Шуфрич молча развернулся на каблуках, вышел на середину коворкинга заседаний и страшным голосом заорал:
— Кто-нибудь, да побейте же меня!
Никто не обратил на него внимания.
В этот момент Нестор понял, что что-то в стране надломилось навсегда.
Василий Рыбников / Цензор.нет
