Каким будет новый срок Владимира Путина и для чего Кремль «замораживает» свое участие в конфликтах на Донбассе и в Сирии в интервью Апострофу рассказал российский публицист и правозащитник Евгений Ихлов.
— Почему Путин не меняет Медведева на посту премьера РФ? Когда это возможно, при каких условиях?
— Небольшое предисловие. Вопросы предполагают предположения при горизонте событий в 3-4 года. Таким образом, прогнозы предлагается строить через заведомую зону социально-политической турбуленции, а значит – и через каскад бифуркаций (кризисов с непредсказуемой реализацией одного из альтернативных вариантов), что делает любые прогнозы гаданием даже не на кофейной гуще, а загадыванием на подкинутую монетку.
Другое дело, что поскольку мы находимся уже в ином цикле исторической инверсии (в понимании теории Ахиезера-Афанасьева-Клямкина-Яковенко) относительно послеавгустовской российской истории, то существует значительная вероятность, что кризисы, аналогичные происходящим ранее, будут разрешаться по «зеркальным» сценариям (моя гипотеза о зеркальной исторической фрактальности, или о «вертикальной временной зеркальности»).
Теперь ответы по существу заданных мне вопросов. Путин не меняет Медведева, потому что тот – хороший аппаратчик и очень ловкий пройдоха. Давайте не забудем, что это юрист Медведев консультировал юридические операции, которые прикрывали аферы комитета по внешним связям питерской мэрии, а потом операции компании «Илим Палм», ставшей притчей во языцех…
Медведев идеально собирает на себя все недовольство властью, идеально вписываясь в российскую политическую шизофрению, в которой недовольство всем госаппаратом только усиливает обожание сакрального главы власти – лидера или коллектива (как ЦК КПСС). Кроме того, Медведев очень хорошо взаимодействует с рациональными бюрократами (их принято называть «сислибами» – системными либералами, хотя название «придворные либералы» будет куда точнее). Без него умеренных министров немедленно бы сожрали уже совсем троглодиты. Путин же как убежденный сторонник капитализма очень боится праворадикальных экспериментов.
— Будет ли Медведев проводить оптимизации, например, повышение пенсионного возраста или еще что-то, брать на себя весь негатив, ограждая рейтинг Путина и возможного нового премьер-министра от потрясений?
— Поскольку Медведев позволил – не то, чтобы себе, а своему окружению – некоторую фронду в 2008-2011 годах, то ему надлежит быть «наказанным» – быть объектом презрения и ненависти, брать на себя бремя всех непопулярных мер, включая пенсионную реформу, усиление фискального давления и прочее. Путин понимает, что Медведев является ключевой фигурой для любых гипотетических заговорщиков из той части истеблишмента, что хотела бы вернуться к «нормальности». Поэтому потенциальный и. о. президента должен быть настолько непопулярен, чтобы ни у кого и мысли не могло возникнуть использовать его фигуру.
— Кто сегодня выглядит наиболее очевидным премьер-министром после Медведева, если он, конечно, будет?
— Герман Греф (глава Сбербанка РФ – ред.). Главный идеолог раннего путинизма, опытный управленец, нелюбим массами, уважаем на Западе.
— Какие задачи будет пытаться решить Путин в следующий период своего президентского срока?
— Как и в прошлом – предотвращение революции и попытка удержать равновесие во всех устроенных им внутренних и внешних кризисах. 2011 год (Арабская весна, потом декабрь в Москве) очень его напугали. Он сделал ставку на «джингоизм» (предусматривающий пропаганду колониальной экспансии и разжигание национальной вражды – ред.), принявший форму «крымнашизма» и «победобесия». Однако это выдыхается. История учит, что такое опьянение весьма недолговечно. Пока Путина спасают политическая наивность масс и проституирование либеральной интеллигенции и условно левой (неосталинистской) оппозиции.
— Могут ли цена на нефть в почти $65-85 за Brent и нынешние резервы позволить Путину спокойно подойти к 2024 году и провести любой свой вариант транзита власти?
— Давайте не забывать, что доллар 2018-го, а тем более 2024 года – это не доллар 2014-го. Экономика России все время теряет КПД, и ей требуются все большие вложения только для поддержания статус-кво. Так уже было в начале 1980-х. Не забудем, что судьба [экс-министра экономики Алексея] Улюкаева была решена, когда два года назад его министерство сделало прогноз о четверти века застоя, получивший тогда же название «бег по дну». Износ старых фондов и деградация инфраструктуры нарастут, 13 «программ» новых майских указов – это то самое распыление капвложений и инвестиций «тихоновского» Совмина, о котором мне читали лекции уже в конце 1970-х, с последствиями чего столкнулся Николай Рыжков, хотевший прорывов, а обреченный на бесконечное латание «тришкиного кафтана» и отпихивание любых радикальных реформ, потому что они могли обрушить то, что держалось чудом, точнее, социальной инерцией.
— Как будет вести себя российская верхушка в условиях сохранения и постепенного наращивания санкций США и приближения периода нового транзита власти?
— Никакой «российской верхушки» как некой корпорации с осознанием общих задач и интересов нет. Есть, как в последние сталинские годы, скопления разношерстых кланов, которые не просто воюют друг с другом (что норма), но даже не загадывают стратегические перспективы, а лишь лихорадочно набивают карманы. Тех же, у кого есть желание что-то принципиально поменять, хорошо припугнули делом Улюкаева, которое выполнило своеобразную роль «ленинградского дела», которым в свое время Сталин абортировал самый первый сдвиг советской экономики к «административному рынку». Будут трястись, жаться к Путину…
— Можем ли мы увидеть конституционную реформу в РФ, чтобы переместить полномочия в парламентское кресло под Путина?
— Нет и еще раз нет. Благодаря Путину пост президента стал аналогом трона. Каким бы ни был ослабленным пост президента в ходе такой реформы, права оправлять кабинет в отставку и назначать новый у главы государства отнять нельзя. И только что в Армении мы видели, как это «выстрелило». Что касается опоры на парламентское большинство, то февраль 2014-го в Украине и этот май в Армении показали, насколько это ненадежно. Достаточно ФСБ не донести о давлении на фракции и о подкупе депутатов – и готово…
— Насколько вероятно продолжение конфронтации с США, войны в Украине и Сирии только с целью удержания образа и рейтинга Путина?
— Конфронтация с США останется, потому что для антитрамповских сил усиление давления на Москву – единственный способ давления на Трампа. Поэтому информповодов для антиамериканизма будет вдоволь.
Что же касается вовлечения в Украину и в Сирию, то они уже вызывают раздражение в массах, и победами на этих направлениях популярность не сыскать. Путин только не хочет, чтобы все рухнуло, и предпочитает «замораживать» ситуацию и не попадать в ситуацию резкого политического выбора. В гипотетическом случае начала всероссийских волнений наступление на Украину (так называемый «северный ветер») может ведь, напротив, только подхлестнуть протест, особенно если не будет мгновенного триумфа, а начнутся кровопролитные бои на улицах украинских городов.
— Есть ли системные проблемы в РФ, которые могут помешать Путину спокойно жить в середине 2020-х годов?
— Сперва о новом правительстве. Несмотря на все мантры о прорывах, почти украденных из нашумевшей медведевской статьи «Россия, вперед» сентября 2009 года, новое правительство – это рациональные консерваторы, которые в лице связки Силуанов-Кудрин-Голикова будут следить, чтобы поменьше растаскивали и хоть что-то делали полезное. Лишь бы не упало…
Теперь о проблемах через 6-7 лет. Они все будут системные. Если не будет острого кризиса и радикальной смены парадигмы (а все это будет – 30 лет без революции в России не бывает), то даже при инерционном сценарии Донбасс будет забыт, как Приднестровье, падение режима аятолл в Иране приведет и к обрушению всей политической конструкции в Сирии, и она станет синонимом еще одного Афганистана, а финансы обречены на еще один обвал дефолтного типа – хотя бы из-за пузыря на рынке потребительских кредитов (полстраны уже на самом деле банкроты). Поэтому Путин лишится всех своих козырей. А «дети Навального» станут новым средним классом (или новыми рассерженными горожанами), куда более упорными и ожесточенными, чем «хипстеры» 2012 года.
