— Огней так много золотых на улицах Дырявченкова, парней так много холостых, а я люблю Корявченкова! — пропел DJ David Brown речитативом, по-обезьяньи тыкая пальцами в диджейский пульт, засунутый в самую большую раковину бювета. — Йоу, йоу, мазафака! Мув йо фит ту зе ритм оф зе бит!
Милованов попытался танцевать сальсу, но быстро увял. Зеленский наполнил «нафтусей» из-под крана именную зеленую поилку с логотипом Съезда, недоуменно покрутил ее в руках, сунул носик в ноздрю, резко вдохнул и довольно закашлялся. Депутат Брагар тыкал носиком поилки себе в вену. Яременко не мог прилюдно засунуть носик поилки туда, куда душа лежала, а в рот брезговал, поэтому просто стоял раскрасневшись. Тищенко с озорной улыбкой наполнял «нафтусей» резиновую бабу. За окном в целебном ручье копошились водолазы в поисках оружия, из которого стреляли в Шефира. В парке с той же целью трудились служебные собаки. Одна из них заглянула в окно снаружи и внимательно посмотрела на Зеленского.
— Ну йоу же, йоу, мазафаки! — обиженно крикнул Арахамия. — Что вы все такие невеселые, мув йо асс! Короче, помните, как мы с Коломойским ходили на футбол? Я тогда взял у детей дудку, и как задудю ему в ухо, мол, ловите олигарха! А Коломойский мне говорит: «В з#лупу себе подуди, г#ндон!» Ну смешно же, ха-ха! Что, нет?
— Ну такое, — кисло сказал Ермак. — Нехорошо смеяться, когда стреляли в саму нашу демократию, в реформы, в окончание войны, в четыре тысячи долларов зарплаты учителям, в миллиард деревьев и спортивных площадок…
— Предлагаю до конца года построить в Украине еще миллиард бюветов, все остальное уже, вроде, есть, — оживился Зеленский, шмыгая «нафтусей». — Видали дорогу из Трускавца на Борислав? Весь Нью-Йорк завидует.
— Нахманович — не просто так мущина, це голос наш, це пісня, це душа! — проорал Арахамия, запуская новый музон. — Невинная душа, мазафака, прошу заметить! Его хотели убить, чтобы наш Вова потом мучился совестью до конца жизни, но не таков наш Вова!
— Ладно, послушайте, пацаны, — сурово сказал Зеленский. — Только поймите меня правильно. Я говорю серьёзно. Могут стрелять по мне, а зацепят вас. Мы с первого класса вместе, и за все, что мы делаем, отвечаем тоже вместе.
— Ой, та ладно, Вова Зеленый… — начал было Арахамия, и тут внезапно над его пультом сам собой включился краник с «нафтусей». В пульте бахнуло, во все стороны полетели искры, пронзенный электрическим разрядом DJ David Brown тонко вскрикнул, затрясся и рухнул на кафельный пол.
Зеленский и Ермак тревожно переглянулись.
— Зовите водолазов! — быстро скомандовал Ермак. — Кто-нибудь, объявите план «Перехват»! Совершено покушение на государственного деятеля! Давид Арахамия — ум, честь и совесть нашей эпохи. Не его убили током — всю страну убили!
— Мощный ответ! — тонким голосом пропищал Зеленский. — Я всем вам дам мощный ответ, сволочи!
— Та ладно вам, пацаны, — сказал Арахамия, пытаясь подняться. От воздействия электричества волосы его торчали дыбом больше обычного. — Я живой.
— Лежать! — рявкнул на него Ермак. — Сейчас приедет ФБР!
Арахамия испуганно лег. Ермак принялся торопливо обводить его мелом.
— Стоять! Работает следственная комиссия ФБР! — закричала Марьяна Безуглая, врываясь в бювет. — Бежать сидеть! На кирпиче стамеска с потолком! Арбуз бродяга за дровами сноп коричневого вида, шурупы с вермишелью, руки вверх.
— Непонятное, — шепнул Зеленский на ухо Ермаку и на всякий случай сделал шаг назад.
— Спокойно, Вова, — сказал Ермак. — Марьяна — наш лучший следователь, на ее счету десятки самых запутанных дел, ниточки тянутся на самый верх. Просто ее недавно контузило при задержании Вагнера.
— Эй ты! Да-да, ты, бородатый, вынь поилку из жопы и объясни, что тут происходит! — рявкнула Безуглая, тыча пальцем в Яременко. — За фонарики в мурмухе бдыр?
— Попрошу без вульгарностей, — с достоинством сказал Яременко. — Я вам не бдыр.
Милованов засмеялся и неторопливо раскурил косячок. После второй затяжки его лицо пошло зелеными пятнами, он упал рядом с Арахамией и задергался в конвульсиях.
— Отравили! — прохрипел он. — Кто-то набил мой косяк занзибарским молочком. Уверен, это Омелян! Ишь тихоня, а еще корчил из себя…
— Это прям как «Десять негритят», — вдруг сказал Зеленский. — Ну, помните, десять негритят в бювете оказались, закурил один — вдевятером остались… Кстати, а почему нас на этом Съезде и вправду всего десять?
— Все ехали за свой счет, — объяснил Арахамия с пола. — Многим не хватило на дорогу, а еще ж проживание. Юзик застрял в тамбуре, не смог выйти и поехал назад, а Стефанчук изначально не пролез.
— Надо больше следователей, вот что, — деловито прервал его Ермак. — Марьяна не справляется. Эй, кто-нибудь, позовите профайлера.
В бювет вкрадчивой походкой зашел новый замначальника по борьбе с коррупцией СБУ, следователь-экстрасенс Лысюк.
— Чу, — сказал он. — Какая отвратительная аура, а на Милованове еще и обет безбрачия.
— Это мы и без тебя знаем, — нетерпеливо сказал Зеленский. — Говори давай, кто покушался на Шефира и…
На Ермаке внезапно вспыхнула шапка. Глава Офиса президента быстро сорвал ее и стал топтать ногами.
— Ну, это совсем слабое покушение, — заметил экстрасенс Лысюк снисходительно. — Преступник явно теряет силы. Почему бы вам, Владимир, не подержать этот магический шар? Скажите, кого вы видите?
— Порошенко! — севшим голосом сказал Зеленский. — Как странно. Меньше всего я ожидал…
В этот момент в руках Тищенко с грохотом разорвалась резиновая баба. Захлебнувшись хлынувшими на него потоками «нафтуси», депутат рухнул рядом с Арахамией и Миловановым. От прикосновения мокрой резины Милованов очнулся, сел и, глядя на Ермака невидящими глазами, внезапно спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Интересно, а в кого надо пострелять, чтобы отправить в отставку Разумкова?
— Молчи, несчастный! — сурово сказал ему Ермак. — Накликаешь.
— А давайте вызывать дух Разумкова, — не унимался Милованов. — Есть какой-нибудь, может, ритуал, поилку там повертеть, подписные листы какие-нибудь подписать.
Зеленский и Ермак посмотрели на Арахамию.
— Как ни странно, есть, — сказал Арахамия. — По странному совпадению, я взял с собой в Трускавец подписные листы за отставку этого самовлюбленного, лупатого, мордатого…
— Каррупция будет разбит! Рыформа будет за нами! — саркастически вскричал Великий Реформатор Михеил Саакашвили, входя в бювет печальной походкой. В руке его был чемодан, из которого на пол просыпался какой-то белый порошок, судя по всему, сода.
— Имейте в виду, здесь небезопасно, — с порога предупредил его Зеленский.
— Зато интыресно, — кисло сказал Саакашвили. — Вообще-то я попрощаться зашел. Сегодня улытаю в родной Тибилиси, тут уже рыформа надэлал, буду в Грузия дэлать.
— А что это в чемодане у вас? — заинтересовался Зеленский. Глаза его блеснули.
— Чорт, я же забыл додэлать еще адын реформа, ладно, астаюс, — сказал Саакашвили и с размаху сел на чемодан. В воздух взметнулась белая пыль. За окном, злобно рыча, заскреблась служебная собака.
— Подписываем, подписываем подписные листы, — сказал Арахамия, подходя к Зеленскому. — Владимир Александрович, один вы не подписали.
Зеленский взял подписной лист и поставил размашистую подпись.
В тот же миг в бювете возник Разумков. В его руке был какой-то ключ. Загадочно помахав им в воздухе, Разумков уронил его в сливное отверстие в полу.
— Что, доигрался, жопа? — злорадно спросил у него Арахамия. — Ублюдок, мать твою, враг народа. Коррупция зашита в твоем ДНК.
— Сам ублюдок, враг народа, — с удовольствием огрызнулся Разумков. — Понаехали.
— Да кто ты вообще такой, подумаешь, сын Разумкова! — гадливо скривился Арахамия. — Я вот — сын Арахамии, и что?
— Лучше иметь дочь-проститутку, чем сына-Арахамию! — радостно крикнул Разумков.
Чувствовалось, что он давно хотел это сказать, но не хватало подходящего повода.
Горячие зеленые парни одновременно кинулись друг на друга и покатились по мокрому кафелю. К драке присоединились остальные недобитки из числа делегатов Съезда. Тищенко, пытаясь перегрызть Разумкову горло, случайно промахнулся и сорвал зубами центральный кран. Бювет начал стремительно наполняться «нафтусей». Яременко под шумок совершил табу. Нардеп Юрченко покрал поилки. Нардеп Брагар скурил шапку Ермака. Великий Реформатор Михеил Саакашвили схватил чемодан под мышку и попытался свалить в Грузию, но оказалось, что Разумков запер за собой двери. В борьбе за депутатский «Оскар» стремительно побеждала дружба.
Снаружи за происходящим философски наблюдала через окно служебная собака. Звать на помощь водолазов она почему-то не спешила.
Василий Рыбников / Цензор.нет
