«Украина, ты одурела». Эти три слова я написал ровно год назад. Боже, что тогда, на волне всеобщего метания чепчиков в воздух, началось… Кто-то меня просто отферндил. Кто-то — из моих коллег, людей, которых я считал друзьями, с которыми мы ползали по Майдану — начал мне писать о том, что я со своим москальским паспортом/рожей не вышел рот тут открывать. Вали обратно к своему Путину и там пиши, что хочешь. Кто-то мне говорил, что это самый глупый из моих постов и мозгами я не очень. В общем, обрушение в отношениях было примерно таким же, как после доктора Лизы. Сидел, уронив челюсть на стол, и ощущал полное дежа-вю.
А, главное, было чертовски, до боли, невыносимо обидно, что одни и те же технологии по опусканию пелены на глаза умным, адекватным, в общем-то, людям — с одинаковой эффективностью сработали и там, и здесь. Что вы делаете?? Очнитесь!!!
И вот уже те, кого ты считал своими, с этой застлавшей глаза пеленой, орут тебе в лицо — ах ты, падла, не скорбишь/не радуешься вместе с нами!!!
Как часто пишет один из таких моих бывших друзей:
Ну шо, как вы, дяди?
Есть пять наиболее вероятных вариантов развития событий. Пойдем от оптимистичного к пессимистичному.
Первый. Назовем его «вариант Портникова». Потому что это единственный пункт, в котором я с Виталием не схожусь в оценке нынешней ситуации. Зеленая власть понимает, что у неё нет другого выхода, и превращается в коллективного Порошенко. Продолжает курс на армию-мову-веру, противостояние с Россией в политическом поле, в правовом поле, на международной арене, на театре военных действий, в Керченском проливе, не сдает позиций и территорий, не ведет переговоров, отказывается от сотрудничества с Коломойским. Это самый оптимистичный вариант.
Вариант второй. Владимир Зеленский понимает, что реальность и сериал — две совершенно разные вещи. Что нельзя взять и посадить коррупционеров щелчком пальца. Как бы не хотелось. Что нельзя просто перестать стрелять и выиграть войну. Что нельзя послать МВФ. Что дело не в барыгах, барышах на крови и докторе Смерть. Это понимание, кажется, уже начинает к нему приходить. Он, правда, до сих пор еще даже не осознает, насколько та яма, в которую он по своей собственной воле, ожидая аплодисментов и всеобщей любви публики, залез с головой год назад, насколько эта яма глубока, и какие бездны ада скрываются там в глубине, но, барахтаясь на поверхности, про первые пять сантиметров этой Марианской впадины, именуемой «политикой», он, кажется, начал что-то если и не понимать, то догадываться.
И вот, руководствуясь этими догадками, Владимир Александрович перестает что-либо трогать руками вообще, закрывается в домике и пишет оттуда видосики. На этом его участие в управлении страной и ограничивается. И ситуация на оставшиеся четыре года остается примерно такой, как есть сейчас.
Это наиболее желаемый из реальных вариантов. Наименее худший из всех плохих. Потому что хороших, за исключением первого, в который я не верю, нет.
Вариант третий. Владимир Александрович, так ничего и не поняв, продолжает действия руками, но ему не дают переходить красные линии активисты с палатками, которые время от времени приходят ночевать на Банковую. И загоняют его обратно за флажки. И вода на российские военные базы в Крыму не поступает, переговоры с ОРДЛО напрямую не ведутся, капитуляция в Париже не подписывается, Суркову руки не пожимаются, антиколомойский закон принимается. При благоприятном развитии событий этот вариант перетекает в вариант два, и ситуация замораживается на оставшиеся четыре года. Это наиболее реалистичный вариант. Ну, мне хочется в это верить.
При неблагоприятном развитии событий вариант три перетекает в вариант четыре — Владимиру Александровичу окончательно надоедает, что ему никто не хлопает, а только поливают дерьмом со всех сторон, у него происходит нервный срыв, и он предпринимает попытку из субъекта насмешек стать объектом политики и доказать, что он здесь власть, самостоятельная фигура и действительно президент. И пытается разогнать мешающее ему воинственное меньшинство. После первого же выстрела страна падает во внутреукраинскую мясорубку. После чего хаос, наступление России, потеря еще черт его знает какого количества территорий в лучшем случае, в худшем — потеря суверенитета и оккупация всей страны.
И вариант пятый. Зеленский таки, колеблясь, делает выбор все же в сторону Коломойского. Дефолт, экономический крах, обращение к Путину с просьбой дать денег, затем ввести войска, а затем подписание договора о вхождении в состав Империи — правда, уже в изгнании.
Если прав Портников, и у зеленой власти действительно нет другого пути, кроме как, подгоняемой волшебными пендалями, ползти в сторону порошенковщины, тогда потери страны за эту каденцию будут минимизированы. То есть, они все равно будут огромны, они УЖЕ огромны, но по сравнению с другими вариантами, это будет тот минимум, который можно будет залечить легче всего.
Если же прав я…
Лично мне наиболее вероятным кажется третий вариант. Слава богу люди, которые выходят с палатками и не дают власти переступать красные линии каждый раз, когда у неё появляются поползновении к этому — слава богу, они это тоже понимают. Понимают, что если недодавить — потери будут сдвигаться в сторону катастрофических. Но если передавить — то возможен четвертый вариант. И вот они балансируют на этой тонкой грани — и, черт возьми, пока у них это получается. Если получится еще четыре года — по крайней мере шансы, что удастся избежать катастрофических потерь, и Одесса с Харьковом через четыре года все еще будут в составе Украины — увеличиваются намного.
Но, тем не менее, потери от этого балансирования все равно будут значительными. День 21 апреля 2019 года — это день, когда Украина фактически отказалась от Крыма. Вы заметили, как вопрос Крыма практически исчез из общественной повестки дня? Он практически полностью отсутствует в информационном поле. Он отсутствует на международной арене. Он отсутствует в переговорах. Отсутствует как субъект политики.
Этот вариант мне кажется наиболее оптимальным, потому что в первый я не верю — хотя и дай бог мне ошибиться — но он все равно откинет Украину — нет, даже не в 2014 год. Потому что в 2014 принадлежность Крыма ни у кого в мире уже не вызывала вопросов. 17 марта 2014 года Крым был Украина — и все, точка.
Нет, эти пять лет откинут Украину в начало нулевых, если не в девяностые.
И о принадлежности Крыма опять можно будет начинать дискуссию. То есть, не можно будет, Россия её обязательно начнет.
Потому что если вы годами молчали по какому-то вопросу, де-факто смирившись с положением вещей, то поднять потом этот вопрос заново через пять лет будет невероятно, фантастически, немыслимо сложно.
Представьте, если сейчас, скажем, Молдова призовет ввести санкции против России за оккупацию Приднестровья.
Да ей в ответ просто у виска покрутят, и все. Вы двадцать лет молчали, а теперь вдруг очухались и предлагаете нам терять миллиарды на новых разрывах экономических отношений? Вы с какой планеты, ребят. Все, поезд ушел. Садитесь, два.
Шаги по возвращению Крыма Украиной практически утеряны в ближайшей перспективе.
Керченский пролив де-факто утерян вообще. О том, чтобы ВМФ Украины свободно ходил сейчас Керченским проливом, речи не идет совсем.
Ну, с вариантами четыре и пять все понятно за их очевидностью. Никакого мирного Майдана больше уже не будет. В привыкшей к крови и стрельбе стране никакого мирного противостояния не будет. Первый выстрел с какой бы то ни было стороны — а он будет обязательно, фсбшными агентами Украина сейчас насыщается, как губка водой — и сразу кровавый хаос. Отличная аллегория от Michael Bernadsky: сегодняшняя Украина — это чашка, стоящая на краю стола. Малейший толчок, и падение неизбежно.
А дальше…
Дальше кулуарные переговоры Путина с ключевыми руководителями и так уставшей от мигрантов, кризиса, турбулентности и войн Европы. Ну, вот видите. Я ж вам говорил. Они не могут построить государственность. Я ж вам говорил, что там путч раз в пять лет. Я ж вам говорил, что это такой европейский Гондурас. Зачем вам эти проблемы? Зачем вам эти миллионы беженцев, эти миллиардные расходы, эти очередные миротворческие миссии, эти потери среди ваших солдат. Просто закройте глаза. И я решу эту проблему. Я избавлю вас и от войны, и от беженцев, и от потери денег.
И если к тому моменту у власти ведущих стран будет какая-нибудь очередная реинкарнация Макрона и фрау Риббентроп — будьте уверены, закроют.
А тенденций к появлению Черчилля там тоже что-то не просматривается.
Впрочем, я все больше и больше склоняюсь к мысли, что никакого Майдана уже не будет. Почему так, поговорим в одном из следующих постов.
Слава богу, за этого год отпал шестой вариант. Когда зеленый дурачок идет и с блаженной улыбкой просто банально сдает страну Путину, рассказывая, что увидел мир в его глазах. Этого чуть-чуть не произошло в Париже, но кто-то его удержал все же за руку в последний момент. Возможно, прямо там его одернул повелитель ломабрдов, у которого сработал все же инстинкт самосохранения. Возможно, сыграло роль стояние на Банковой. То есть, оно точно сыграло роль, но вот что именно было ключевым — я не знаю. Но не суть. Шестой вариант, слава богу, отпал.
Но эти пять, тем не менее, сохранились.
И хорошего среди них нет. Есть только минимально плохой, плохой, совсем плохой и полный п…здец.
И это за год. Всего за год страна с растущей во время войны экономикой, что чудо уже само по себе, с ползучей пошаговой деоккупацией своих территорий, с невероятным весом на международной арене, с верчением агрессора в ПАСЕ, как веретена, с движением в сторону НАТО и Европы, с планирующимся проходм под прикрытием кораблей НАТО и делегацией ООН через Керчь — всего за год она доползла до фразы «Наша задача сейчас — выжить», сказанной первым лицом.
Вот так вот ситуация обстоит на данный момент, друзья мои.
Ну, что, как вам этот год? Как вам дальнейшие перспективы?
Кому-то, я так понимаю, нравится. Кому-то Pohuy. Кто-то хоть поржал.
Впрочем, уверен, впереди еще тоже много смешного.
Ну так что, Украина?
Пелена с глаз спадает?
Одурение уходит?
Очень на это надеюсь.
Потому что иначе…
Да даже думать не хочется, что иначе.
Очень уж мне не хочется писать эти свои фразочки.
Аркадий Бабченко / Facebook
