Украинский словарик пополнился новым словом. «Соросята» – именно так теперь звучит самое страшное клеймо. На них вешают ответственность за тарифы и платежки. Им вменяют антинародные реформы и готовность пустить страну с молотка. По версии разоблачителей, соросята оккупировали Кабмин, лоббируют интересы западных корпораций и мешают стране идти к процветанию.
Соросята – новый мем. Главный жупел и обвинительный приговор, который обжалованию не подлежит. Авторы термина обвиняют эту группу и в неопытности, и в злонамеренности, и в коварстве. Масштаб обвинений способен конкурировать только с их же нелепостью. А потому те, в чей адрес они звучат, предпочитают крутить пальцем у виска и отмахиваться. Мол, бред не комментируем.
И зря. Потому что нечто подобное совсем недавно уже происходило.
«Порохобот» был удивительно удобным термином. Эластичное определение, его можно было натянуть на кого угодно. Кто такой порохобот? Проплаченная группа поддержки прежнего президента? Искренний сторонник Петра Порошенко? Человек, критикующий Юлию Тимошенко и Виктора Медведчука? Или тот, кто сомневается в компетенциях Владимира Зеленского? Этот термин до сих пор невозможно атрибутировать, а размытый контур позволяет клеить ярлык, не экономя.
Причем в адрес порохоботов точно так же звучали невероятные обвинения. Проплаченность и неискренность – самые мягкие из них. В том же списке – кровожадность, архаика, национализм и стремление вести войну «до последнего украинца». Порохоботов успели дегуманизировать, а термин стал прекрасным способом обесценить оппонента. Любая критика автоматически умножалась на ноль – достаточно было лишь упрекнуть ее автора в порохоботстве.
Впрочем, у этого термина все же был один категориальный признак. В лагерь порохоботов попадали те, кому была близка «повестка суверенитета». Те, кто не хотел мира любой ценой, и те, кто не считал работоспособной идею «просто перестать стрелять». Ты мог не любить Порошенко, осуждать его за договорняки и коррупцию, но, если суверенитет был для тебя важен, — рано или поздно ярлык прилипал и к тебе.
Злая ирония в том, что соросята и порохоботы успели немало повоевать друг с другом, прежде чем оказались в одной лодке. Все предыдущие пять лет главное противоречие между ними заключалось в оценке рисков для страны. Порохоботы считали главной угрозой войну. Соросята называли коррупцию. В результате первый лагерь обвинял оппонентов в наивности и призывал снять розовые очки. Второй – отбивался упреками в том, что порохоботы прикрывают войной нежелание проводить реформы.
А теперь оба лагеря оказались объектами атаки третьего.
Дегуманизация «ястребов» сменилась дегуманизацией «реформаторов». Обесценивание «лагеря суверенитета» продолжилось обесцениванием «рыночных реформ». Причем сам термин «соросята» прекрасно характеризует его авторов. Его появление можно без труда представить в России – стране, которая давно отмобилизовала себя на войну с «западом». И в которой на американского финансиста венгерского происхождения с еврейскими корнями давно принято списывать любые козни против русского мира.
Но теперь именно в Украине из фамилии западного миллиардера создают новый ярлык. Который затем лепят на тех, кто занимается адвокацией реформ. На тех, кто настаивает на разрушении многолетних монополий. На тех, кто поднял на свои знамена антикоррупционные лозунги.
Характерно то, что и порохоботы, и соросята – это выходцы из одной и той же «партии Майдана». Шесть лет назад они были по одну сторону баррикад, на тех самых киевских улицах, протестная повестка которых собирала воедино людей с разными приоритетами. Шесть лет назад они сумели победить, чтобы потом окончательно размежеваться и побить горшки.
А те, кому не пришлась по вкусу новая Украина, теперь пытаются взять реванш. Сперва – отправив под нож общественного порицания первый лагерь. Затем – взявшись за второй. Обвинения масштабны, нелепы и вызывают улыбку. Но только это вовсе не означает, что они не работают. Общественное мнение напоминает губку: оно способно впитывать любую ересь, чтобы затем работать по принципу «осадочек остался».
Вначале маргинализировали тех, кто считает главной угрозой войну. Следом – тех, кто ставит на первое место коррупцию. Сперва приучили высмеивать протесты против капитуляции. Теперь – любые разговоры о реформах по западным лекалам. К шестой годовщине Майдана страну приучили отмахиваться от фронтовой повестки. Теперь – приучают отмахиваться от рыночной.
Некоторые совпадения только выглядят как совпадения.
Павел Казарин / Новое время
