Министр иностранных дел Вадим Пристайко заявил, что дал согласие на «формулу Штайнмайера».
Он добавил, что для проведения выборов на оккупированном Донбассе сперва должны быть созданы соответствующие условия. «Надо, чтобы все партии, представленные за этим столом, все медиа, представленные здесь, имели доступ к выборам, и так далее. Только тогда выборы могут быть признаны соответствующими стандартам ОБСЕ», – конец цитаты.
Я просто напомню, о чем речь. «Формула Штайнмайера» – это перечисление последовательности, в которой должны выполняться Минские соглашения. Ее идея проста. Прекращение огня. Разведение войск. После этого – закон об амнистии для боевиков «ЛДНР» и закрепление особого статуса Донбасса в Конституции Украины. Затем – выборы на оккупированной территории. Лишь после этого Россия выводит свои войска и передает контроль над границей.
Формально она должна передавать границу украинской стороне. Но к тому моменту боевики «ЛДНР» уже будут легализованы в украинском правовом поле. И Москва вполне может передать контроль над границей именно им. А это значит, что никакой границы де-факто не будет.
Вадим Пристайко утверждает, что «формулу Штайнмайера» согласовал еще Петр Порошенко в 2016 году. И что новая власть всего лишь исполняет старые обязательства. Но это не так. Прежнее руководство страны «формулу Штайнмайера» считало неприемлемой. И соглашаться на нее не собиралось.
Дело в том, что Минские соглашения заключались в очень невыгодный для Киева момент. Иловайск и Дебальцево ослабили украинскую сторону. Российская кадровая армия уже не притворялась, что ее нет на территории нашей страны. Украине нужно было выиграть время. Вторые Минские соглашения заключались под диктовку Кремля, который хотел закрепить ими порядок капитуляции Украины.
Именно поэтому в тексте соглашений было прописано, что Украина закрепляет в Конституции отдельный статус оккупированных территорий, проводит там выборы, после которых Россия начинает выводить войска и передавать контроль над границей. Строго говоря, если воплотить эти соглашения в жизнь, то Россия добилась бы своего. Сохранение контроля над территорией, легализация марионеток, превращение Донбасса в поводок на шее украинского суверенитета. Все это позволило бы Кремлю сохранить Украину в орбите своего влияния и обнулить любые попытки интеграции страны в Европу.
Соглашения были подписаны. Украина получила передышку. Линия фронта зафиксировалась, а потери сократились. А затем Киев стал искать возможности для того, чтобы изменить порядок выполнения «Минска».
Официальная позиция прежней украинской власти была проста. Ни о каком выполнении соглашений не может идти речь до тех пор, пока Россия не выведет свои войска с украинской территории. Эту позицию МИД транслировал на всех возможных дипломатических площадках. Европейские дипломаты пытались предлагать альтернативы (одной из них и стала «формула Штайнмайера»), но, в целом, с украинской позицией готовы были соглашаться. Санкции против России сохранялись.
А затем в Украине случились президентские выборы. Вероятно, Европа увидела в них для себя окно возможностей. В конце концов, до 2014 года Российская Федерация жила по формуле «продаем на Запад нефть и газ, а на вырученные деньги покупаем все остальное». И эта схема вполне была выгодна европейскому бизнесу.
Возвращение российской делегации в ПАСЕ. Заявления Владимира Зеленского о новых переговорах. Первый обмен. Подготовка встречи в «нормандском формате». Причем Москва давала понять, что эта встреча возможна лишь в том случае, если Киев письменно согласится на «формулу Штайнмайера». Об этом, в частности, заявлял помощник президента России Юрий Ушаков.
Все, что мы наблюдаем, – это российский сценарий выполнения «Минска». Ответственность за который новая украинская власть, вдобавок, пытается переложить на своих предшественников. При этом Владимир Зеленский вслух заявляет о том, что никакие выборы на Донбассе до вывода войск невозможны. Но что может быть гарантией того, что эти слова не останутся просто словами?
Украина последовательно выполняет все требования Москвы. Разводит войска. Ведет прямые переговоры с Кремлем. Если прошлая власть стремилась к тому, чтобы дружить с Европой против Москвы, то новая охотно идет на то, чтобы Москва и Европа начали дружить против Киева.
Я могу понять, зачем это Москве. Потому что империя, колонии и фантомные боли. Я могу понять, зачем это Европе. Потому что рынки, издержки и торговля. Но я никак не могу понять, зачем это Украине. Владимир Зеленский может быть уверен, что он войдет в историю как человек, который закончил войну.
Но он может войти в нее как человек, который ее проиграл.
Павел Казарин / Крым.Реалии
