Кремлю нужен мирный договор с Украиной, и чем быстрей, тем лучше для него, ввиду разрастающейся глобальной войны против Московской империи. В этом причина появления в информационном пространстве Украины темы о необходимости так называемых «прямых переговоров» Украины с Московией. Активность, с которой Кремль продвигает эту тему в Украине по всем доступным ему каналам, указывает, что мирный договор с Украиной для него в данный момент даже более актуален, чем мирный договор с Японией.
Сложилась парадоксальная ситуация. Россия как в 1945 г. объявила официально войну Японии, так до сих пор мирного договора с ней не имеет, но и война не ведётся. Украине войну Москва в 2014 г. объявила полуофициально через разных пропагандистов типа Киселёва с Соловьёвым и устно через таких вполне официальных лиц как Лавров, Путин, Чуркин, Жириновский и прочие персонажи из Госдумы. Но официальную бумагу о начале войны она не вручила и теперь из-за этой своей «маленькой», и как казалось ей в начале, очень удачно хитрости, Москва испытывает большие проблемы.
Главная из них заключается в том, что война идёт ежедневно шестой год, но при этом она официально не объявлена. Поэтому Кремль не может её прекратить де-юре, а только де-факто, так как нельзя прекратить тот, чего по бумагам нет. Отсюда возникает проблема с заключением мирного договора с Украиной, так как нельзя заключить мир, если войны де-юре нет.
Кремль очень хочет продиктовать Украине свои условия мира, подобно тому, как он в 1940 г. продиктовал их Финляндии. Но это невозможно без признания факта российско-украинской войны. Москва войну Финляндии в 1939 г. тоже официально не объявляла, но имелись, по крайней мере, факт разрыва дипломатических отношений с ней, официальные сообщения в советских газетах о факте перехода Красной армии границы и справка от Лиги Наций об исключении из неё СССР за нападение на Финляндию.
Имитация якобы гражданской войны в Финляндии тоже была, но настолько «дохлая», что Москва на ней и сама не сильно настаивала.
Ничего такого сейчас у Кремля нет, и он по-прежнему упорствует в признании факта российско-украинской войны, чем отрезает себе возможность официально предложить Украине заключить мирный договор, чтобы узаконить оккупацию Крыма. Москве для того, чтобы начать переговоры о таком договоре, необходимо лишь признать решение Верховной Рады о начале российской агрессии с 20 марта 2014 г., но это оскорбительно для всего кремлёвского коллектива. Поэтому Кремль продолжает нудить о якобы идущей в Украине гражданской войне, чем загоняет сам себя в ловушку, так как возникает вопрос о его участии в такой войне, и он становится стороной конфликта в ней.
В итоге, как не крути, но Кремль оказывается обречённым на признание российско-украинской войны, как минимум в качестве составной части якобы гражданской войны. В чём-то это даже ухудшает позиции Кремля, так как в таком случает он подпадет под все мыслимые статьи о терроризме и смежные с ними. В случае признания Кремлём факта российско-украинской войны как военного конфликта из-за территории между двумя государствами ситуация для него несколько упрощается и открывается перспектива переговоров о мирном договоре с Украиной. Но тут тоже есть разные свои «но», включая Антикремлёвскую коалицию.
Так как Москве факт войны признавать не хочет, а мирный договор об отторжении от Украины территорий заключить очень хочется, и побыстрей, то она пытается отыскать и подтолкнуть кого-нибудь в Киеве, кто от имени правительства Украины сам обратится к ней с предложением подписания такого договора. Если инициатива таких переговоров будет исходить из Киева, то это избавит Кремль от многих неудобств, включая признание факта российско-украинской войны.
Поэтому Кремль уже во время президентских выборов начал продвигать тему так называемых «прямых переговоров». Само их название – наглядный пример производства деривативов смысла в российском языке. Звонки Порошенко в Кремль были прямыми переговорами, прямее некуда, как и переговоры в «нормандском формате». В реальности Москва под формулой «прямые переговоры» подразумевает заключение сепаратного мира Украиной без участия в переговорах представителей от Антикремлёвской коалиции, будь то Германия с Францией, Великобритания с США, Литва с Польшей и так далее. Смысл этой операции – Украина сама попросила мира, Москва пошла ей на встречу и заключила, а потому, господа западные партнёры, отменяйте санкции за Крым и Донбасс. Останутся только санкции за Скрипалей, Сирию и ещё по каким-то мелочам, о которых тоже можно договориться.
В президентство Порошенко о готовности начать такие «прямые переговоры» заявляли только Мураев с Рабиновичем, но они ничего не решали и это ничего не значило. Теперь к ним присоединился Медведчук, который в своём Твиттере прямо написал 5 июня об этом. Медведчук пытается перейти, наконец, из теневого или виртуального политика, в статус чего-то реального.
На Порошенко «башням» Кремля давить было бесполезно: на нём где сядешь, там и слезешь. Окно возможностей к таким «прямым переговорам» у Кремля открылось лишь после инаугурации Зеленского, но пока это скорее «форточка», чем «окно». Зеленский вроде как не против таких «прямых переговоров» и готов лично встретиться с Путиным. Но в Кремле не уверены: говорит это Зеленский всерьёз или по приколу, как быстро готов начать переговоры и на какие уступки он может пойти. Помимо самого Зеленского есть и другая проблема: Украина – это не Россия, и для многих решений в ней нужно не только согласие президента, но и Верховной Рады. Если нет желания увидеть ещё один Майдан, то ещё и одобрение её народа.
Поэтому Москва, чтобы расширить «форточку» возможностей до размеров «окна», а лучше «двери», через которую можно протащить сепаратный мир вместе с капитуляцией Украины, уже начала прибегать к силовым методам воздействия на нового президента и других акторов политики в стране.
Для этого у неё есть минимум пять каналов давления, которые Москва уже использует в разной степени, и это давление будет только нарастать, пока президент Украины или Верховная Рада не начнут «прямые переговоры».
Прежде всего, Москва будет активизировать боевые действия вдоль линии фронта на Донбассе, что и наблюдаем с 7 июня. Второй канал – экономическое давление, и здесь уже есть «задел» в виде закона о переводе продаж бензина, дизтоплива и угля в Украину в режим ручного управления Кремля. Третий канал – диверсии, теракты, поджоги лесов и посевов, а также ложные минирования, которые возобновились, и число их будет расти. Четвёртый – информационные атаки. Недавние выступления Лаврова и Соловьева – это уже демонстрируют. Пятый – международные провокации с предложениями к Венгрии, Польше и Румынии разделить с РФ территорию Украины. Кремль уже пообещал Румынии в своём видеоролике Буковину, но ведутся лишь в Будапеште, где заявили эру венгерской «культурной экспансии» в Закарпатье. Трагедия Венгрии – денацификацию в ней в 1945 г. не проводилась.
Всесторонний прессинг, который украинцам придётся испытать со стороны Кремля на себе в этом году, особенно после окончания парламентских выборов, будет сопоставим с давлением конца 2014 и начала 2015 г. В этом контексте решение о досрочных выборах было явно стратегической ошибкой, даже если забыть об их неудачности по внутренним политическим причинам.
Позитивный момент – Москва сама под прессингом Антикремлёвской коалиции, и он в этом году тоже будет нарастать. По чистому совпадению 7 и 8 июня, когда произошла активизация войска РФ на Донбассе, в Сирии тоже была активизация боевых действий. Сирийская освободительная армия предприняла новое и успешное контрнаступление, в ходе которого вернула три населённых пункта и нанесла заметный урон войску Асада. Прямой результат этого контрнаступления – заявление главы российской корпорации «Ростех» Сергея Чемезова 8 июня на Петербургского международном экономическом форуме, что Турция ракеты С-400, безусловно, получит, но в августе, а не в середине июня, как обещали раньше. Договор о поставке С-400 Турции явно начинает «плыть», и вряд ли будет Москвой выполнен.
Прессинг Антикремлёвской коалиции однозначно облегчит Украине так называемые «прямые переговоры» с Москвой, но не стоит питать иллюзий на этот счёт. Без других стран-гарантов «прямые переговоры» могут стать повтором Будапештского соглашения, особенно если к ним не будет приложен график ракетно-бомбовых ударов по Москве, Петербургу и другим точкам в РФ, если ею этот договор тоже будет попран.
Сергей Климовский / Обозреватель
