«Им что, своей земли мало?», – спрашивал президент Кучма 15 лет назад, наблюдая в бинокль, как гигантские самосвалы насыпали искусственную дамбу от Таманского полуострова до украинской Тузлы, – пишет Олег Шама для Нового времени. – Леонид Данилович тогда выглядел обескураженным. Еще бы! Ведь личные отношения с Путиным у него до этого были, без преувеличения сказать, – взасос. В 2002-м Кучма даже отмечал свой день рождения у российского главы в Завидово. И прокомментировал это так: «Если есть возможность улизнуть – надо ею воспользоваться».
Тогда Кучма смог как-то быстро уладить спор о Тузле. Вроде в пользу Украины. Как выяснилось, ненадолго. И все из-за вечного вопроса к России: «Им что, своей земли мало?».
Смотришь порой на карту, и в голове не укладывается – до черта же этой России! А когда приглядываешься к той же карте детальнее, например, с тем, чтобы проследить путь ссыльных в Сибирь, – сознание вообще зависает.
На этой фотографии конца XIX века – полтавчане прощаются с родиной перед отъездом на ПМЖ в Тобольск. Там двумя столетиями ранее доживал свои последние годы наш гетман Иван Самойлович, сосланный по доносу. Так вот, когда был сделан этот снимок, железная дорога на востоке Российской империи заканчивалась в Оренбурге. От него до Тобольска – без малого 1,5 тыс. верст. Это больше, чем вся Украина от Львова до Луганска.
Предшественник Самойловича гетман Демьян Многогрешный был сослан в Селенгинск. Это за Байкалом – еще две Украины на восток от Тобольска.
А в конце XIX века происходил настоящий исход в те ссыльные края. Причем, добровольный. Крестьяне империи, освободившись в 1861 году от крепостничества, массово двинулись осваивать черноземы Сибири и Дальнего Востока. Более половины от общего числа мигрантов – из Украины.
«Из всей смеси племен чаще всего и больше всего приходится возиться с малороссами. Малороссийские герои любят, чтобы с ними нянчились. Такая уж нежная и чувствительная душа у них. Но зато какие крепкие и великолепные тела!».
Это отрывок из репортажа российского публициста Владимира Кигна начала 1890-х. Из переселенческой конторы в Оренбурге, где крестьянам, жаждавшим земли, начислялось правительственное пособие. А с мигрантами из Украины приходилось «возиться» вовсе не из-за их чувствительности. Сам Кигн описывает, что они более всех других колонистов дотошно выспрашивали детали переселения. Им нужно было знать все: от внешности начальника отделения банка, выдававшего ссуду, до климатических особенностей земель, в которых они собирались осесть.
Беспрецедентным даже по сегодняшним меркам был морской маршрут из Одессы до Владивостока. По нему украинцы плыли со своим нехитрым имуществом и часто с лошадьми и волами через Стамбул, Порт-Саид, Суэцкий канал, Сингапур, Нагасаки.
Немыслимо! Какое же должно было быть желание работать на своей земле – так, чтобы ее хватало на все, – чтобы ехать туда. В большинстве случаев – навсегда. Не приживались в глубине сибирских руд только 10-15% украинских мигрантов.
Чем платили осевшие украинцы новой родине, да и Российской империи вообще? Опрятными селами и городками с мазаными хатами, высокими урожаями и экспортным зерном, непрекращающимися ярмарками. По ценам 1882 года в Барнауле, например, за пуд свинины просили 1,6 рублей. Дороже было масло – по 6-7 рублей за пуд. А к началу ХХ века в Сибири работали уже более 4 тыс. заводов, производивших в год 62 тыс. тонн сливочного масла, – и тоже на экспорт.
Наверное, в этом случае напрашивается сравнение. Украинцы оказывались в России либо как ссыльные, либо как колонисты, принесшие на сибирские просторы сельскохозяйственную цивилизацию. Да вот еще ученых в Москву приглашали из Киева, начиная с царя Алексея Михайловича.
Русские же в Украине впервые заметно дали о себе знать сожженным Батурином с вырезанными 15 тыс. его жителей в ноябре 1708-го. И с тех пор для них украинцы всегда – если не мазепинцы, так бандеровцы.
А ведь колонистам XIX века современная Москва обязана хотя бы Виктором Христенко, отменным украинофобом путинского разлива, сражавшимся во время последних газовых войн на передовой в качестве министра энергетики. Его предки ведь с Полтавщины и возможно есть где-то на той фотографии. Да и его ли одного? К 1916 году от Урала до Тихого океана расселились более 1,6 млн украинцев. Тогда им тоже было мало своей земли. Утоляли они этот голод, как видим, совсем по-другому.
