В целом, проблему удалось придать огласке, и она есть в повестке дня общества. Поэтому это дает надежду. За этот месяц я встречался по вопросу Азовского моря не менее чем с десятью представителями посольств разных стран, работающих в Киеве, – пишет Андрей Клименко для Нового времени. – Причем, это были встречи на высоком уровне: первых секретарей и военных атташе. Встречи проходили по их инициативе: они хотели получить подробную информацию по этой ситуации с безопасностью. Показалось, что они более взволнованы ею, чем украинские чиновники.
К реакции непосредственно власти – много вопросов.
Первый месяц, то есть, примерно до второй половины июня, только один представитель власти высказывался на эту тему: постоянный представитель президента в АР Крым – Борис Бабин. И он публично не как эксперт, как специалист по морскому праву или известный в Украине морской юрист, публично высказывал свою позицию, совпадающую и с моей, что это – начало агрессии, ее элементы и это может быть связано с последующими военными действиями. Но он был один.
В начале июня к нему присоединился секретарь СНБО Александр Турчинов: выступая на форуме по безопасности, он вкратце сказал, что существует угроза вследствие Керченского моста, в том числе и из-за военной логистики. То есть, Россия теперь может быстрее, чем паромами, перебрасывать войска и технику по Керченскому мосту и наращивать военные группировки в Крыму. И он отметил, что идут задержки судов. Затем Турчинов 18 июня, во время встречи с послом Великобритании в Украине, сказал об обострении ситуации в Азовском море.
Примерно в то же время президент Украины написал в Фейсбуке о том, что такая ситуация действительно имеет место: «15 июня во время встречи с представителями политики и безопасности ЕС, президент значительное внимание уделил ситуации в оккупированном Крыму, в контексте строительства Россией моста и блокирования части Азовского моря». А уже 18 июня в Фейсбуке написал, что «рассчитываем на жесткую позицию ЕС по новым безопасностных вызовов со стороны России в Черном и Азорском морях. Обсудим этот вопрос с лидерами ЕС на саммите 9 июля».
21 июня министр иностранных дел Климкин на брифинге с главой МИД Литвы Линкявичюсом, сказал, что будет подготовлено обращение в международный арбитраж и в рамках Конвенции ООН по морскому праву (это обращение уже передано). То есть, украинская сторона рассматривает такой путь: они будут задерживать суда вблизи наших портов, а мы будем жаловаться в судебные инстанции.
Правда, Климкин 21 июня на брифинге отметил, что Украина должна в полном объеме осуществлять все оборонные мероприятия, которые выходят за рамки политико-дипломатических. То есть, это такой намек, что кроме политико-дипломатических, что-то делается. И далее «мы прекрасно понимаем, что России по определению доверять нельзя, и она может прибегнуть к дальнейшим провокациям реально каждую минуту. Поэтому, разумеется, ситуация безопасности вдоль наших границ в Азовском море должна контролироваться».
То есть, выглядит так: в публичном пространстве и президент, и секретарь СНБО, и министр иностранных дел говорят так, что возникает впечатление, что единственный путь – это пожаловаться иностранным партнерам.
Да, конечно, мы, как эксперты, видим, что наши военные каждый на своем месте и бывший сектор «М» что-то делает, ведь были учения в конце мая. И даже Мариупольский отряд морской охраны рискнул в конце мая – начале июня вывезти семь из 18 единиц своего флота в море на учения. И сейчас они объявили, что самый большой корабль отряда морской охраны – пограничный сторожевой корабль «Донбасс» (корвет с артиллерийским и торпедным вооружением) – провел учения 21-22 июня, был объявлен тендер в связи с тем, что его будут ставить на полтора месяца в док на ремонт. И видим, что было решение-предупреждение, что украинское МВД объявило три морских района у Бердянска и Мариуполя закрытыми на три месяца, потому что там будут стрельбы. То есть, мы видим какие-то движения на уровне отдельных воинских соединений. Я надеюсь, в этом есть общая логика.
Нам намекают и президент, и секретарь СНБО, и министр иностранных дел, мы информируем партнеров, но «Украина должна в полном объеме осуществлять все мероприятия, которые выходят за рамки политико-дипломатических». Но я все же считаю, что о таких ситуациях власть должна сообщать не в формате брифинга, потому что журналисты спросили. В таких ситуациях высшие должностные лица Украины, которые по Конституции отвечают за нацбезопасность, должны украинскому народу объяснять, что происходит. Я не требую, чтобы кто-то раскрывал военные тайны, но они должны объяснять людям и уверенно говорить, что мы делаем все возможное в нашем положении, в том числе – военные меры, для того, чтобы все возможные сценарии не реализовались на практике. А этого, к сожалению, нет.
И это напоминает начало операции по оккупации Крыма, а также поведение высших должностных лиц во время Дебальцево, и в Иловайске. Все кричали: «делайте что-нибудь, потому что это оккупация, аннексия». Нам отвечали: «нет, нужна выдержка». А дальше что было? Оккупация Крыма таки состоялась, все, о чем говорили по Иловайску и Дебальцево – произошло. Хотя тогда украинское сообщество активно требовало реакции. Вот это, безусловно, волнует. И, на мой взгляд, такая публичная реакция высших должностных лиц, не совсем адекватна в складывающейся ситуации.
