Помните, как долго в Киеве не могли найти кандидата на министра здравоохранения? Не в последнюю очередь это было связано со спецификой ведомства. В некоторых министерствах коррупция размазана тонким слоем по бутерброду, а в некоторых она – концентрированная. Украинский Минздрав – из последних. Желающих реформировать такую отрасль было немного,пишет Павел Казарин для Крым.Реалии.
Одно дело, если на коррупционной схеме зарабатывает пятьсот человек по сто тысяч в месяц. И совсем другое, если в списке двадцать фамилий, каждый из которых кормится на десятки миллионов. В первом случае бороться со схемой проще. Во втором – попросту опасно.
Потому что чем более размыты интересы – тем сложнее организоваться для их отстаивания. Размер прилагаемых усилий прямо пропорционален вашему бонусу. Если обыватель теряет регулярно, но сравнительно немного – на баррикады он не отправится. Если коррупционер зарабатывает на вас состояние – он будет защищать схему до последнего.
Вся история человечества состоит из этого противостояния. С одной стороны, есть свободный рынок, который действует на каждого, но рассеяно и по касательной. А противостоит ему группа интересов, которая малочисленна, но мотивирована и оттого – сильна. И каждая группа интересов зарабатывает именно на том, что действует против рынка и коллективного интереса.
В результате от коррупции проигрывают все – но по чуть-чуть. А выигрывают некоторые – но много.
Обыватель любит жаловаться на коррупцию. И требует ее победить. Но вопрос очень прост – а что лично он готов инвестировать в этот процесс? Сколько сил он готов потратить на то, чтобы победить те самые группы интересов, которые на нем паразитируют?
Это сродни истории про деолигархизацию. Отечественные «мистеры твистеры» приложили немало усилий, чтобы взобраться по социальной лестнице. Они прошли через жесточайший естественный отбор 90-х. Закапывали в лесопосадках, ездили на разборки, учились продавливать менее зубастых и амбициозных. Чтобы отобрать у них влияние и ресурсы, нужно быть готовым приложить усилий не меньше, чем приложили они, чтобы это влияние заполучить.
Более того. Все, что есть сегодня в Украине, – это наследие олигополии. Вокруг каждого ресурса выросла своя финансово-промышленная группа. Для защиты актива она создавала СМИ, политические партии, систему эшелонированного лоббизма. Вся украинская вольница, которой так гордится страна, – это лишь итог олигархической системы. Конкурентные выборы, конкурентные медиа, конкуренция повесток – все это результат того, что в стране не было монополии на деньги.
Можно, конечно, сказать, что борьбой с коррупцией и монополиями должно заниматься государство. Тем более что в нормальных условиях оно – оператор общественных интересов. А в искаженных реальностях – оператор интересов отдельных каст.
Но в том и штука, что прежде чем полагаться на государство, его нужно еще приватизировать. А украинский обыватель даже рыночную зарплату не готов платить тем, кто должен его защищать от дракона. А потом удивляется, что эти зарплаты «ланселотам» платят сами драконы.
Конечно, можно сослаться на цифры. Сказать, что борьбу с коррупцией ждут миллионы. Но в том и штука, что простое число участников в политических процессах мало что значит. Важна не численность, а организованность структуры.
Неорганизованное не имеет субъектности. Организованное – имеет. Власть всегда принадлежит организованному меньшинству. Чтобы претендовать на власть – нужно организоваться. Или примкнуть к тем, кто уже это сделал.
Инфантильное общество ждет чудес. Добрых волшебников, пятьсот эскимо и немедленного торжества правды и добродетели. Но реальность принадлежит только тем, кто ее одомашнивает.
Только и всего.
