Первая после избрания нового президента Франции франко-российская встреча на высшем уровне обещала стать настоящей политической сенсацией – и ожидания себя оправдали, – пишет Виталий Портников для Главреда. – Было интересно понаблюдать за тем, как молодой энергичный президент Франции поведет себя с российским политическим долгожителем. Впрочем, Макрон с самого первого момента был в предпочтительной позиции. Ведь это не он полетел к Путину в Москву, а сам Путин помчался в Париж впервые за последние пять лет. И нельзя сказать, что в Париже его ждал теплый прием.
Начнем с того, что переговоры прошли не в Елисейском дворце – официальной резиденции президентов Франции, а в королевском музейном Версале, куда Путин приехал открывать очередную выставку. Так что это уже были не переговоры, а скорее официальная встреча в кулуарах выставки. Тем интереснее было послушать, что скажут Путин и Макрон после трех часов беседы – судя по выражениям их лиц, не самой приятной.
В мировой политике принято в последние годы говорить о «красных линиях». Говорил о них и Макрон, который напомнил, что применение химического оружия в Сирии является «красной линией», после которого последует ответ – внимание, не американский, а французский ответ.
Но сам президент Франции перешел все возможные «красные линии» Путина. И когда жестко подчеркнул, что санкции против России будут продолжены до урегулирования в Украине. И когда не постеснялся сказать правду о путинских пропагандистах из мерзопакостных Russia today и «Спутника», отметив, что это никакие не журналисты. Но самое главное – Макрон начал совместную пресс-конференцию с обязательства следить за судьбой геев в Чечне вместе с Путиным.
На фоне российской пещерной гомофобии это была настоящая показательная порка средневекового варвара, покушение на те самые дурно пахнущие сгнившей рыбой скрепы, которыми так гордится и сам Путин, и разнообразные «запутинцы». И Путину пришлось это выслушать. Кстати первого беженца-гея из Чечни Франция демонстративно приняла именно в день его визита.
Никакого взаимопонимания не получилось. Макрон, правда, пообещал организовать франко-российский диалог гражданских обществ по немецкому образцу, но это скорее красивый французский бантик на выкинутом в помойку торте. И потому, что никакого влиятельного гражданского общества в России нет и быть не может. И потому, что даже на российско-немецкие конференции направляют не настоящих активистов, а чиновников-имитаторов, которые превращают любой диалог в трагикомедию. И российско-французские разговоры ничем не будут отличаться от российско-немецких, уверяю вас.
Потому что диалог врача с пациентом – к тому же не понимающим, как серьезно его заболевание и не желающим лечиться – никогда не бывает «конструктивным обменом мнениями». Похоже, даже на первой встрече с Путиным Макрон мог понять в какую глубокую бездну успел провалиться этот пациент.
