И так, Путин заявил, что будет баллотировать на второй срок. Коснусь только одной стороны этого заявления, но очень важной – стилистической. Стилистика была почти до пародийного уровня – советско-византийская. Это значит, что плохи дела с мыслительным аппаратом у вождя. Потому что выглядело это в общем-то смешно.
Сильной стороной у Путина как раз таки всегда была адекватность. А здесь, то как это было организовано, означает, что ему это нравится. Ведь челядь, она считывает неартикулированные желания у начальника. Вот ему действительно, по-видимому, кажется, что вся страна зависит от его исторической функции. Полгода умнейшие люди с напряжением и мукой объяснили, а вдруг не пойдет, а вдруг откажется, вдруг уйдет в сирийскую пустыню питаться акридами, а вдруг преемник или еще какая-то дрянь… Как же жить-то будем? Вот так с точки зрения Путина, вся страна в напряжении ждала его решения. А мы тут сидим, нервничаем, и кушать не можем.
И вдруг господин Песков говорит: «Готовьтесь, все может состояться в любой из ближайших дней». Побежали мы, приготовились, сидим, ждем.
И тут в такой хорошей советской стилистике, не в Москве, в крупном производственном комплексе, среди трудящихся, совершается вот это совершенно неожиданное выдвижение. Ну, тут вся страна прям вздохнула, гора с плеч, холодный пот со лба: давай, наливай братан, будем жить! Не бросили нас, будем подыматься с колен, увеличивать ВВП, обеспечивать 25 млн рабочих мест. Не оставил Путин нас со своими заботами.
Это настолько напоминает брежневскую эпоху, что просто смешно. И то, что Владимир Владимирович Путин не понимает, что это смешно, это значит, что крыша у него довольно основательно съехала. Вот россиянам предстоит еще шесть лет жить с человеком, у которого крыша съехала до пупка. Это в общем-то печально.
А все остальное… А кто сомневался, что Путин пойдет на выборы? Я не знаю таких людей. Кто сомневается, что он победит на этих выборах? Я тоже не знаю таких людей. Но на пустом месте раздувать вот эту византийскую величественность – это действительно настораживает. Это вопрос об адекватности человека.
Дмитрий Орешкин / Обозреватель
