Германские выборы 24 сентября завершают долгую серию ключевых европейских кампаний 2017 года, начавшуюся в Нидерландах в марте на фоне кризиса союзного единства, спровоцированного «брекситом» 2016 года и неожиданной победы в США Дональда Трампа, изначально выступавшего с изоляционистской повесткой дня, пишет Максим Михайленко для Деловой столицы.
Как Меркель проиграла эсдеков
В первую очередь, эти гонки имело смысл оценивать с точки зрения украинских интересов. Так, в марте правоцентристская партия Майка Рютте пришла в Нидерландах первой благодаря радикализации риторики премьера. Рютте пришлось прибегнуть к такой тактике, чтобы воспользоваться припадком агрессии со стороны турецкого лидера Эрдогана, возмутившего голландцев своими попытками проведения агитации среди местных турок с применением административного ресурса на территории королевства. Однако новое правительство не сформировано и до сих пор – законы королевства это позволяют.
Драма во Франции с внешнеполитической точки зрения была иной – волею случая или же долгоиграющего сценария трое из четырех потенциальных финалистов президентских выборов (то есть все, кроме Эммануэля Макрона) явно повели бы более мягкую линию по отношению к России. Отсюда и больший накал, чем в Германии, но несколько меньший, чем в Нидерландах, в которых победа евроскептиков с огромной вероятностью заблокировала бы украинскую ассоциацию с ЕС. Британские выборы при этом не рассматривались как часть «большой европейской игры», так как левая оппозиция, несмотря на ее сравнительный успех (тори не получили однопартийного большинства) не рискует говорить о сворачивании «брекзита».
Но накал – накалом, а германские выборы – в особенности после выхода Великобритании — определяют судьбу европейской интеграции почти на всю следующую пятилетку (немецкие каденции примерно равны 4 годам). Не говоря уже о восточной, то есть главным образом, российской политике Берлина, ведь именно Германия является основной точкой притяжения для Москвы в Европе и главным газовым рынком для Путина.
Кстати, нельзя сказать, чтобы в Кремле рассчитывали на успех, однако есть три обстоятельства, которые в контексте российских интересов в Германии (в частности, подрыва антипутинского консенсуса и единства Европы как такового, а также банальной мести Меркель) необходимо принимать во внимание.
Прежде всего, часть старых и новых немецких политических сил, а также отдельных политиков не только не рассматривают путинскую РФ как экзистенционального врага, но и заигрывают с ней, по самым разным причинам, от мотивов идеологических до психологических и меркантильных.
Обычно в этом смысле принято «покусывать» социал-демократов, что, однако, не слишком справедливо. Эта наиболее старинная из существующих германская партия, которую на этот раз вел на выборы бывший спикер Европарламента Мартин Шульц, всю избирательную кампанию пыталась отмежеваться от поведения своего экс-канцлера Герхарда Шредера, давно променявшего репутацию на обогащение в окружении Владимира Путина. Вместе с тем, за редким исключением и кроме как в неких эпизодах дипломатической риторики, мало что свидетельствует о «пророссийскости» эсдеков, и, пожалуй, сама дискуссия в подобном ключе делает Путину много чести. Имиджевый балласт в виде бывшего канцлера (1998-2005) сыграл свою роль в том, что СДПГ получила наихудший результат со времен основания ФРГ, но не стал главной причиной разгрома социал-демократов.
Такой причиной является их подчиненная роль на протяжении больших коалиций в 2005-9 и 2013-17 годах, превратившая эсдеков в слишком центристскую партию, которую избиратель практически перестал отличать от христианских демократов. В воскресенье они получили 20,5% голосов, что на 5,2% меньше, чем в 2013 году, потеряв целых 40 мест.
Мартин Шульц в сердцах назвал Меркель главной проигравшей на выборах (хотя это ведь не она руководит эсдеками) и объявил о переходе партии в оппозицию. Определенная логика в словах Шульца – вполне искреннего левого безо всяких симпатий к России, в которой ничего не осталось от социализма – имеется. Однако в руках эсдеков остается пост федерального президента (которым является Франк-Вальтер Штайнмайер), а вот нынешний вице-канцлер и глава МИД Зигмар Габриэль свой пост, разумеется, утратит.
С одной стороны, логично, чтобы за лидерство в партии поборолся теперь именно он, ведь по традиции Шульц должен покинуть этот пост, но трудно винить его в поражении СДПГ, а Габриэль как раз ассоциируется с «широкой коалицией». Кроме того, визиты Габриэля, так или иначе, политического лоббиста «Северного потока-2», к Путину наталкивают на размышления, куда именно может дрейфовать СДПГ после этих выборов.
Впрочем, скорее всего, социал-демократам предстоят глубокие внутренние изменения. Ведь вся серия европейских выборов в этом году показывает, что все труднее оставаться социалистом в давно социалистической Европе (за что еще бороться?), кроме того, младшие партнеры в широких коалициях неизменно проигрывают следующие выборы и долго не восстанавливают свои позиции (либеральные демократы в Великобритании, Рабочая партия в Нидерландах и так далее).
Ошибка в расчетах
Далее, если социал-демократов, независимо от их результата, а также «анамнеза» в виде Шредера и контактов отдельных политиков с Кремлем упрекать в каких-либо закулисных договоренностях с РФ, было бы явно несправедливо, то в других двух случаях нельзя утверждать этого с такой же определенностью. Это «Левые» и «Альтернатива для Германии» (АдГ, немецкая аббревиатура AfD).
Сначала о первых – этой партии чуть больше десяти лет, и она была создана путем слияния восточногерманской наследницы Социалистической единой партии Германии и бывшими эсдеками ультралевых взглядов. «Левые» – естественные конкуренты эсдеков, но не являются «рукопожатными» с точки зрения политиков истеблишмента (точно так же, как коммунистическая партия Чехии и Моравии»), поэтому в коалиции с ними за «отчетную» декаду никто не только не вступал, но даже и не объявлял о подобных намерениях. Связи «Левых» с Россией – прямые и прозрачные, до возникновения ультраправого крена в европейской политике и соответствующего изменения стратегии влияния Москвы их в Кремле и российских корпорациях привечали в первую голову. Именно они, а не эсдеки, были одними из наиболее весомых европейских партнеров запрещенной КПУ.
Конечно, не стоит излишне демонизировать эту, по гамбургскому счету, европейскую троцкистскую партию, но профессиональный антиамериканизм и советское наследство делают ее опасным игроком против Украины на германском и европейском политическом поле. Правда, только в том случае, если бы – в теории – главная левая партия, эсдеки, во-первых, пришла бы к финишу первой, и во-вторых, нарушила бы сложившуюся традицию не привлекать в правительственные коалиции крайние политические силы. В воскресенье «Левые» увеличили свой результат на 0,6% и 5 мест по сравнению с прошлыми выборами. Но это, скорее, проблема СДПГ, нежели Меркель.
А вот другая, относительно более молодая партия, «Альтернатива для Германии» пришла к финишу третьей. Отобрав голоса с другой стороны спектра – у самих христианских демократов, а в особенности (с точки зрения идеологического распределения) у их вечных партнеров по блоку, более правых христианских социалистов (правда, те участвуют в федеральных выборах только в Баварии). Поэтому, если на миг забыть о том важнейшем обстоятельстве, что итог выборов гарантировал продолжение срока Ангелы Меркель в качестве канцлера, а ее блоку – ключевую роль в политической жизни страны еще на 4 года, то именно АдГ является наибольшим бенефициаром выборов.
В прошлый состав Бундестага партия попасть не сумела, не преодолев 5% барьер. На этот раз политическая сила, во главе которой стоит весьма экзотический дуэт Алисы Вайдель (бывшей сотрудницы GoldmanSachs и воспитывающей троих детей лесбиянки, выступающей при этом против гей-браков) и консервативного политолога Александра Гауланда (в свое время совершившего побег из ГДР), набрала 12,6% и взяла 94 места.
Нельзя сказать, что этот результат как-то шокирует, поскольку пик своей популярности АдГ пережила в момент кризиса, связанного с беженцами, волна которого давно спала. В момент послевкусия этого кризиса АдГ прогнозировали все 20%. А вот то, что в воскресенье партия получит 10 или немногим больше процентов – показывали все социологические конторы, работающие в Германии.
АдГ пережила волну обвинений в нацизме и лоббизме интересов Путина, но, как представляется, она именно что альтернативно-правая, во многом даже более таковая, нежели эта часть идеологов Дональда Трампа в США.
Региональный разрез итогов голосования показывает, что за АдГ — явно не без «помощи» российских СМИ голосовала и новая иммиграция 90-х-2000-х годов, а также то, что партия забрала голоса у обеих главных партий страны в том же Восточном Берлине. Но, несмотря на все вышесказанное, а также то, что германское общество переживает шок от появления ультраправых в своем парламенте впервые с начала истории послевоенной Германии, АдГ будет находиться в оппозиции следующие четыре года (даже в случае досрочных выборов перспектива партии, пережившей уже не одну смену лидерства – туманна). А сам по себе политический скандализм и инструментарий провокаций (от которых АдГ даже не открещивается как от методов своей политики) мало влияют на планирование «железного канцлера» Ангелы Меркель.
Третье обстоятельство состоит в том, что, как горланят путинские пропагандисты, вот теперь-то маневр Меркель будет ограничен. В какой-то степени это может оказаться так в вопросах углубления европейской интеграции и сфере приема беженцев (те же Польша и Венгрия уже готовятся к наращиванию давления Берлина в дискуссии о квотах – получается, что немецкий избиратель высказался о том, что несправедливо для Германии брать на себя всю ответственность).
Наполеоновские планы Макрона в деле реформы институтов ЕС в сторону придания им более широких полномочий вряд ли получат ныне 100-процентную поддержку Меркель. Однако поле для маневра как раз очистилось теперь от громоздких социал-демократов с их подмигиванием России в том смысле, что «Берлин может быть и помягче, если (…)». Ведь единственный реалистический вариант коалиции большинства – это союз ХДС/ХСС Ангелы Меркель с некогда традиционными партнерами. А это Свободная демократическая партия (СвДП), по своим взглядам правая либертарианская, которую поддерживают активные избиратели-протестанты. И – партия «Зелёных», которая в эпоху Меркель (теперь ее точно можно так называть) сильно съехала не то что в центр, но, по сути, вправо.
Обе эти партии существенно улучшили свои результаты по сравнению с осенью 2013 года. Так, СвДП четыре года назад вообще не прошла барьер, а в этот раз набрала 10,7%, получив в нынешнем бундестаге солидные 80 мест. Правда, ее лидер Кристиан Линднер делал в недавнем прошлом конъюнктурные пророссийские заявления, но ничто в истории и практике либералов не указывает на какие-либо симпатии к Москве, а ее лидер в 2009-13 годах, экс-глава МИД Гидо Вестервелле является записным врагом Путина и его системы.
Что касается германских зеленых – похоже, наибольших адвокатов Украины на германском и европейском уровне – то они не только прибавили 0,5% голосов, но и 4 новых мандата. Несомненно, у всех трех партий – ХДС/ХСС, СвДП и «Зеленых» – немало разногласий по важным вопросам.
Разные миры
Прогнозируемая коалиция «Ямайка» (названа так по соцветию партийных цветов) не будет простой ни на этапе создания, ни на этапе функционирования. Но зато – более симметричной, как и все трехпартийные коалиции.
Она будет более естественной, поскольку представляет все три направления «европеизма» – консерваторов, либералов и победивших в споре о новой промышленности «зеленых». И более ответственной, поскольку от нового правительства Германии во многом будет зависеть функционирование Объединенной Европы. Вывода же можно сделать три.
Первый. Российское лобби – как бы оно ни камуфлировалось – эти выборы в Германии проиграло. Причем даже в том небольшом сегменте избирателей, на который влияет российская пропаганда. Можно быть уверенным, что оппозиционная АдГ скоро начнет демонстрировать такие же «девиации», как и альтернативные правые в США, так ничего полезного для Москвы и сделавшие – вероятно потому, хотя бы, что альтернативные правые и режим Путина находятся в разных мирах. Российский диктатор – как и говорила канцлер Меркель – существует в «параллельной реальности». Выборы, в том числе, не сняли проблему «Северного потока-2», не говоря уже о политике санкций, а скорее всего (здесь уже надо будет смотреть на распределение постов в новом кабинете Меркель) даже усугубили эти проблемы. «Зеленым» газпромовский газ не нужен, а с Россией у них старые счеты. Свободных демократов не слишком волнуют «горести» крупных корпораций.
Второй. Переговоры будут сложными – Меркель прогнозирует их завершение к Рождеству, что для Германии вполне стандартный срок, если судить по прошлым итерациям. Но альтернатива — непредсказуемые досрочные выборы или «правительство меньшинства», а это «оба хуже».
Эсдеки больше не наберут, консерваторы останутся при своих или докажут, что прочие партии недоговороспособны, и наберут больше, оставшись ключевой партией, без которой большинства все равно не будет.
А правительство меньшинства – и это демонстрирует даже наш относительно короткий опыт демократии – обнуляет рейтинги всех политиков и от власти, и от оппозиции. Немцы же стараются не допускать подобных сценариев.
И третий вывод. Европа меняется не только на своем востоке. Амбиции новых стран-членов, таких как Польша и Венгрия, начали встречать критический отклик даже в слишком толерантном германском обществе. Через четыре года ультраправых в Бундестаге потенциально (хотя скорее всего, они «притрутся») может стать больше, и тогда расходы Брюсселя на развитие центрально-восточных европейских стран будут просто урезаны. Потому что действие всегда встречает противодействие. Отчасти этот вывод касается и Украины – ей продолжат очень существенно помогать, но число условий начнет возрастать, и контроль за выполнением требований станет жестче. К большому облегчению, Киев в немецких выборах придерживался линии победителей – в отличие от американской ситуации – и может ожидать продолжения истории взаимовыгодного и плодотворного стратегического партнерства с Берлином.
