Радио «Эхо Москвы» провело занятный опрос, взбудораживший – стоит отметить, не без оснований – и украинские СМИ, и украинский сегмент соцсетей. «Встретить представителя какой национальности в темное время дня вы опасаетесь?» – без обиняков вопрошает детище Алексея Венедиктова. И предлагает на выбор – украинцев или чеченцев. Для тех, кто не может определиться, кто страшнее – правосеки или абреки, есть третья опция: затрудняюсь ответить. Причем совершенно нельзя исключить, что на самом деле это третье – тоже некая этническая группа. Происходящая, вероятно, от русского племени немогузнаев, с которым отчаянно воевал Александр Суворов. Кстати, его биографы умалчивают, что они были единственным врагом, который нанес сокрушительное поражение столь милому сердцу (но малознакомому) российского империалиста генералиссимусу.
Кстати, стандартная для русской императорской армии формулировка того, что человек не располагает информацией – «Не могу знать», прекрасно характеризовала суть общественных отношений. Вот это «не могу» подчеркивало: нижний чин не в состоянии знать чего-либо просто в силу интеллектуальной ограниченности, а не потому, что знать не желает. Поскольку такое нежелание было бы проявлением непослушания – то есть нарушением приказа, а также выражением неуважения вышестоящему начальству – то есть, нарушением субординации. И хотя «не могу» выбешивало Суворова, очевидно, что «не могу знать» было одним из столпов российской государственности. И хотя с тех пор суть системы изменений не претерпела, с формулировки пришлось стереть армейскую полировку и сделать чуть более политкорректной. Но смысл остался тем же: не знаю, ибо знать не по чину, а от несанкционированного любопытства неудобства одни.
В общем, как бы то ни было, прав оставшийся гражданином поэт Андрей «Орлуша» Орлов: «Затрудняюсь ответить» – ребята действительно суровые. Хотя, судя по ответам, респонденты определенно недооценивают степень исходящей от них опасности. Хотя, может быть, как раз понимают, но в силу совершенно очевидных причин не хотят это понимание афишировать. На момент написания этого текста в интернете таких безумно храбрых набралось целых 12%. Среди телефонных респондентов – ни одного, просто в силу того, что такой вариант ответа вообще не предусмотрен.
Так что просто примем за данность особенность российской социологии и статистики (применительно к ним в сфере публичной кавычки и их отсутствие тождественны): самые важные тренды и показатели благоразумно не учитываются.
Остаются, стало быть, украинцы с чеченцами. Здесь стоит отметить, что Венедиктов очень кичится своей близостью к высшим сферам – так что ненароком думается, не ею ли появление опроса продиктовано. То есть вряд ли, конечно, ему звонил усатый из Кремля – в смысле, не тот, первый (его еще не клонировали), а второй. Который работает ртом у плешивого, который сейчас косит под первого. В общем, на «Эхе» и сами могли ощутить, что надо. Ведь момент-то какой! Как раз после того, как новоявленный светоч ислама Рамзан Кадыров выразил несогласие с российским МИДом, а чеченцы и другие мусульмане без разрешения московских властей и без страха перед полицией вышли на улицы выражать поддержку единоверцам в Мьянме. И как раз перед Днем внешней разведки Украины. На эмблеме которой – да-да – сова целит мечом в Россию. Ну, сами посудите – одни плевать хотели на стражей порядка, вторые прямо угрожают – то есть, им оные стражи опять-таки не указ. Кого еще обывателю опасаться? К тому же поддержание интереса к ксенофобской игре – даже и такими, казалось бы, безобидными методами – проверенный способ мобилизации электората. А у ВВП или его ставленника, как ни крути, на носу выборы.
Правда, результаты опроса получились занятные. Во-первых, судя по итогам голосования в интернете, «великий российский файервол», как и раньше, не работает. 54% сетевых хомячков, боящихся украинцев, против 11% телефонных параноиков – слишком уж велик разрыв. Так что здесь угадывается порыв наших активистов «шугануть москаля». И порыв даже полезный: те самые 11% из реала означают, что клише «одиннарод» продолжает доминировать в российском массовом сознании, несмотря на страшилки о карателях, хунте, диверсантах в шлепках и террористах с визитками Яроша. Иными словами, вызвать когнитивный диссонанс у подопечных и подопытных кремлевским пропагандистам не удается.
Но, во-вторых, они не сумели создать заслуживающий доверия имидж российской повседневности. Медийную реальность в клочья разносит картинка в окне. И именно эта картинка приводит к тому, что 89% телефонных респондентов «Эха Москвы» (34% в интернете) предпочитают не встречаться с чеченцами. Можно, конечно, кивать на искажения, обусловленные вмешательством украинцев в процесс голосования. Но другой опрос на том же радио расставляет точки над более не существующими в русском языке «і». На вопрос, чем обусловлена лояльность столичной полиции на митинге мусульман, 90% ответили «страхом перед силой». В общем, пока украинцам россияне в субъектности отказывают, субъектность чеченцев у них сомнений уже не вызывает.
Пока, впрочем, ни «Эхо…», ни другие сервильные российским властям СМИ не решаются признать того, что осознает их аудитория: пока Россия пытается восстановить внешний имперский статус, сама она уже давно подверглась внутренней оккупации, а ее компрадорская элита платит оккупантам дань в обмен на формальное сохранение статус-кво. Причем плата – это не только дотации, доступ к бюджетной кормушке и должностям. Это также и молчание, и стремление «не связываться». В общем, как Российская империя была российской лишь номинально, так и нынешняя Российская Федерация таковой остается. Единственными же, кто обладает всей полнотой гражданских прав, в том числе права на собрание и права на защиту от незаконного задержания, оказались инородцы.
Вообще же, это крайне любопытный феномен: в ходе становления российской политической нации национальные окраины перенимают идентичность титульной нации, сохраняя в то же время четкую сегрегацию. Так что теперешний «новый русский» – это и боевой бурят, и недопацифицированный дагестанец, и нефтеносный татарин, а собственно русский в этих обстоятельствах мечтает стать гражданином мира – и становится, если финансы позволяют.
При этом поразительным образом нынешняя Россия одновременно стремится и к имплозии, и к эксплозии – и к замыканию в себе, и к расплескиванию вовне. Другие опросы на «Эхе» вполне наглядно это демонстрируют. Приведу лишь пару свежих. Первый: нужны ли России иностранные туристы? Ответы: да – 46%, нет – 51% (интернет); да – 64%, нет – 36% (телефон). Конечно, опять-таки, налицо разрыв между реальной и сетевой аудиториями, но этот опрос стоит сопоставить со вторым. Вот он: важно ли для вас членство России в Совете Европы? Ответы: да – 55%, нет – 42% (интернет); да – 78%, нет – 22% (телефон).
Это традиционное сидение на шпагате обычно и называют третьим путем. Вот только теперь от него, похоже, у РФ начали серьезно трещать связки. А встать со шпагата невозможно, он обусловлен российской парадигмой государственного строительства, менять которую и некому, и незачем.
Алексей Кафтан / Деловая столица
