Первое, что следует отметить в видеообращении президента страны-агрессора Владимира Путина по поводу мобилизации в РФ и проведения «референдумов» на временно оккупированных территориях Украины, — это то, что мобилизация сама по себе означает полноценную войну. Частичная мобилизация, провозглашенная Путиным – это тоже признание, что идет война.
Однако Кремль продолжает при этом цепляться за термин «специальная военная операция».
Почему? Ответ крайне простой: ни общество, ни российская экономика не готовы к войне. Это требует от россиян идти умирать непонятно за что, или работать «во благо Родины» в условиях экономики, перешедшей полностью на военные рельсы.
Второе. Изменения в российское законодательство в части введения терминов «военное положение», «мобилизация» и т.д. были Госдумой приняты 20 сентября. В тот же день вечером по сообщениям РосСМИ Путин должен был выступить с объявлением о мобилизации. Но этого не произошло.
Почему? Во-первых, по всей вероятности после анонсирования проведения фейковых референдумов и вышеупомянутых изменений в законодательство активизировались дипломатические контакты с Кремлем – как со стороны Запада, так и со стороны того же Китая и других ситуативных союзников. Ни одна из этих сторон не приемлет мобилизацию и новую эскалацию.
Следует также отметить, что президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган после саммита ШОС в Самарканде, где он пообщался с Путиным, сообщил в интервью PBS о готовности президента РФ к переговорам. Однако Эрдоган также отметил, что переговоры возможны только при условии, что Москва вернет Украине оккупированные территории, в том числе Крым.
То есть поддержки дальнейшей агрессии по отношению к Украине Путин на саммите не получил. «Партнеры» ему указали на свою заинтересованность в ее прекращении. Что касается НАТО и Европы, то понятно, что реакция была такой же, или даже более жесткой.
Однако Путин выслушал позиции Запада и Востока и решил пойти ва-банк все равно.
И, стоит отметить, не пользуясь логикой в аргументации в пользу эскалации.
И это третье. В этом новом шаге навстречу эскалации Путин и Шойгу достигли полной синхронизации своих имперских циклов.
Путин для усиления месседжа и обоснования необходимости в частичной мобилизации вновь заявляет о нашествии «неонацистских боевиков», которые терроризируют украинцев и угрожают России, и действуют они под руководством НАТО. То есть угроза серьезная и РФ мобилизацией должна ее нивелировать.
Сразу после Путина микрофон берет Шойгу, который заявляет, что потери ВС РФ составили 5,7 тыс. человек, в то время как ВСУ, по его словам, потеряли 100 тыс. военных, из которых 61 тыс. — это «двухсотые». В целом же, говорит он, личный состав ВСУ насчитывал 200 тыс. человек и сейчас в ряды армии мобилизуют еще 300 тыс. украинцев. Столько же Путин и Шойгу хотят призвать резервистов в России.
То есть: зимой РФ стянула к украинским границам около 200 тыс. личного состава против 200 тыс. украинских военнослужащих. Потеряла Россия – до 6 тыс., Украина – половину армии. И потому нужна частичная мобилизация в России, несмотря на то, что по логике Шойгу на одного убитого захватчика приходятся 10 украинских защитников.
При этом российские оккупационные войска украинская армия двигает на Донбассе, Херсонщине и раньше выгнала с Севера Украины, а недавно – освободила почти всю Харьковскую область.
Неудивительно, что на цифры Шойгу критически отреагировали даже в самой России. В частности, так называемые «военные корреспонденты» пошиба Семена Пегова, ведущего ГРУшной Telegram-канал WarGonzo. Еще раз: человек, работающий на Шойгу, публично высмеял своего шефа.
Четвертое – еще немного цифр. Но уже тех, которых Путин и Шойгу пытаются добиться благодаря частичной мобилизации.
Что ж, они хотят собрать где-то 300 тыс. военных. Следует отметить, что в среднем призыв в России длится три месяца и за этот срок военкомам обычно удается призвать на срочную службу около 130-140 тыс. юношей. То есть речь идет грубо о численности одного годового призыва.
Сейчас на службу будут призывать резервистов и людей с боевым опытом. Не юношей. Предположим, что на то, чтобы собрать половину заявленной численности, то есть, чтобы компенсировать потери в Украине (150 тыс. вместе с «медицинскими»), у военкомов уйдет где-то тоже три месяца. Это немало. За эти три месяца, а также еще за время, необходимое для их формирования слаженности и экипировки, может многое измениться на фронте.
Пятое. Мобилизированные – это не срочники. Это уже мужчины, в большинстве из которых уже есть работа, семьи, какое-то состояние. В отличие от украинцев прямой угрозы их существованию, их семьям и имуществу нет.
Поэтому, во-первых, часть из потенциальных мобилизованных будут либо скрываться, либо попытаются бежать (кстати, все билеты в Ереван и Стамбул уже раскуплены), либо будут давать взятки военкомам и полицейским. Усилится коррупционная составляющая.
Шестое. Держим в голове коррупционный фактор и решение Госдумы усилить наказание за дезертирство и добровольную сдачу в плен. Что это значит? Это означает ужесточение репрессий и рейдов силовиков.
Но система МВД и суды уже и без того перегружены. Работы у них станет больше уже сегодня, потому что ряд организаций, в том числе движения «Весна», «Солидарность» и сторонники Навального, готовят массовые протесты против мобилизации.
На рассмотрение дел дезертиров, «отказников» и мобилизованных, дающих взятки, у силового аппарата просто не хватит времени. Понятно, как это отразится на планах компенсировать потери РОВ в Украине.
Следовательно, приоритетным для Путина и его приспешников является не столько интенсификация интервенции, сколько вопрос «референдумов» в Донецкой, Запорожской, Луганской, Херсонской областях. Заметим, кстати, о позорном бегстве РОВ с Харьковщины Путин почему-то вообще забыл, хотя в кремлевской пропаганде Харьков – одно из сакральных мест.
Аннексия определенных территорий после фейковых референдумов позволит России играть картой своей военной доктрины в случае попыток Сил обороны Украины продолжить освобождение своих территорий.
И играть как в России, так и вовне.
Внутренняя аудитория будет готовиться уже к полной мобилизации, что означает не только призыв всех, а также введение военной экономики со всеми последствиями для простых россиян. И – дальнейшее закручивание гаек. Здесь симптоматична не только новая итерация печально известного сталинского Приказа 227 – 10 лет заключения за сдачу в плен – но и объявленное Путиным реформирование системы пенитенциарных учреждений, предполагающее выведение их за пределы населенных пунктов и фактическое превращение в производственные хабы. Это не что иное как концептуальное восстановление ГУЛАГа.
Для внешней аудитории будет использоваться угроза ядерного удара. Об этом Путин снова заявил во время своего обращения.
Отдельно следует отметить, что хайп вокруг заявления Путина, что мы сейчас наблюдаем, может быть попыткой затенить другое важное событие в войне, которое сейчас готовят Силы обороны Украины в координации с союзниками.
В целом же, возвращаясь к путинскому шантажу, его заявление о мобилизации – это попытка выйти из войны, имея хоть какой-то успех, а именно прихватив части украинской территории.
Прежде всего, его заявление – это фактически признание поражения, но в то же время Путин должен показать подмандатному населению хоть какую-то победу. И в качестве таковой продемонстрирует свежеанексированные территории. Несмотря на то, что это камень на шее как его, так и России в целом.
Учитывая, что мир не признает референдумы, ситуация на фронте не изменится. ВСУ будут освобождать территории, союзники – поставлять оружие.
И что касается ядерной бомбы, которой Путин всех пугает. Это блеф, хоть он это и отрицает. Если сейчас, на этой стадии войны, с текущей конъюнктурой, против Украины будет применено ядерное оружие, это будет означать конец России, поскольку ни НАТО, ни Китай не смогут проигнорировать такое нарушение норм международного права – и будут вынуждены применить силу (радиоактивное загрязнение территорий членов НАТО, например, может быть интерпретировано как повод для статьи 5). А больше поднимать ставки Путин уже не может, потому что дальше только мировая война.
Владислав Гирман / Деловая столица
