Первые три месяца большой войны наши официальные лица нечасто озвучивали данные об убитых и раненых военных с нашей стороны. При этом средние потери убитыми не превышали 100 человек в день.
200-500 вместо 30-40
Впервые наши потери назвал Владимир Зеленский 12 марта, общаясь с иностранными журналистами. «Мы не радуемся, что у нас погибли на сегодняшний день около 1300 военных, а в России — более 12 тысяч. Один к десяти. Я не радуюсь, что у них 12 тысяч погибло», — заявил он. На тот момент прошло 16 суток путинской «спецоперации». В среднем около 80 погибших в день.
13 мая Зеленский дал интервью CNN. Он сказал, что на войне погибло от 2500 до 3000 украинских военнослужащих, тогда как потери России составили 19-20 тысяч. Также Зеленский сказал, что около 10 тысяч украинских военнослужащих получили ранения. На тот момент прошло 78 суток большой войны. В среднем 30-40 погибших и до 130 раненых в день. Эти цифры соответствуют тому факту, что особенно большие потери мы понесли в первые дни полномасштабного российского вторжения, а затем их ежедневный уровень снизился.
Но с середины мая озвучиваемые властью потери вновь начали расти, причем очень быстрыми темпами. Также заметно выросла и частота, с которой наши официальные лица стали приводить данные об убитых и раненых военных с нашей стороны.
22 мая Владимир Зеленский на брифинге с президентом Польши Анджеем Дудой заявил: «Сегодня от 50 до 100 человек в день могут погибать на самом сложном направлении, на востоке…»
31 мая Зеленский дал интервью Newsmax. «Ситуация очень тяжелая, мы теряем 60-100 солдат в день убитыми и около 500 человек ранеными в бою», — сообщил он.
9 июня министр обороны Алексей Резников на своей страничке в Facebook констатировал: «Ситуация на фронте тяжелая. Мы теряем каждый день до сотни наших бойцов убитыми и до 500 ранеными».
В тот же день советник руководителя Офиса президента Михаил Подоляк заявил программе Newshour BBC World Service, что сейчас в войне ежедневно гибнут 100-200 украинских военных.
На следующий день его коллега Алексей Арестович в прямом эфире на YouTube-канале «Фейгін Live» сказал, что начиная с 24 февраля погибло около 10 тысяч украинских военных. На тот момент прошло 106 суток большой войны. В среднем почти 100 погибших в день. Если сравнить цифры, приведенные Зеленским 13 мая и Арестовичем 10 июня, то получается, что менее чем за месяц число погибших выросло с 2,5-3 до 10 тысяч. Это означает 7-7,5 тысяч погибших за 28 дней, или в среднем 250-270 в день.
15 июня американский новостной веб-сайт Axios сообщил о выступлении в Вашингтоне на круглом столе в мозговом центре German Marshall Fund of the United States (Немецкий фонд Маршалла Соединенных Штатов) лидера фракции «слуг народа» в Верховной Раде Давида Арахамии. Как отметил Axios, Арахамия возглавляет украинскую делегацию в Вашингтоне, задача которой — лоббировать администрацию Байдена и Конгресс, чтобы увеличить темпы поставок оружия и признать Россию государством, поддерживающим терроризм. В своем выступлении Арахамия заявил, что ежедневно на Донбассе гибнет или получает ранения до 1000 украинских солдат, в среднем от 200 до 500 убитых и гораздо больше раненых. Арахамия подчеркнул, что за последние две недели ежедневные потери значительно выросли. Отметим, что «от 200 до 500 убитых в день» — это цифры Арахамии только по Донбассу, хотя боевые действия идут также в Харьковской, Запорожской, Херсонской и Николаевской областях.
Таким образом, за месяц уровень потерь вырос на порядок — с 30-40 погибших в день по состоянию на середину мая до 200-500 в день в середине июня.
Верить или не верить
Почему украинские официальные лица стали буквально в еженедельном режиме сообщать о наших потерях? И почему при этом озвучиваемый уровень потерь с каждым разом растет?
В соцсетях выдвигаются три версии, которые условно можно назвать плохой, нейтральной и хорошей.
Плохая версия заключается в том, что это психологическая атака на украинское общество. Дескать, оно должно ужаснуться, и в таком испуганном состоянии его будет легче убедить в необходимости быстрейших договоренностей с Путиным о прекращении огня и замораживании конфликта. Сторонникам этой версии особенно помог Арахамия, который заявил на упомянутом круглом столе в Вашингтоне, что война должна закончиться «компромиссом» (хотя Зеленский говорит, что война должна закончится нашей победой). Арахамия пояснил, что Россия в значительной степени защищена от санкций из-за высоких цен на нефть и в полной мере ощутит их последствия лишь через три-четыре года. «Вопрос в том, будем ли мы (Украина) все еще здесь через три или четыре года, чтобы насладиться этим шоу», — цитирует Арахамию Axios.
Перед этим заместитель председателя совета безопасности РФ Дмитрий Медведев заявил, что Украины не будет через два года. На это резко ответил Подоляк, который назвал Медведева «маленьким человеком с большими комплексами». И вот буквально через несколько часов Арахамия усомнился в том, будет ли Украина существовать (только не через два года, как злословит Медведев, а через три-четыре). Конечно, после таких совпадений могут прийти в голову плохие версии.
Нейтральная версия состоит в том, что как раз месяц назад стало очевидно: война против русских фашистов будет долгой. И это осознание потребовало коррекции информационной политики. В частности, власть решила, что нужно больше говорить обществу о реальной ситуации — хотя бы для того, чтобы всякие диванные блогеры не требовали быстрых наступлений и контрнаступлений. Именно поэтому резко «сменил пластинку» Арестович, который раньше старательно создавал иллюзию скорой победы.
Наконец, условно хорошая версия предполагает, что просто Арахамия переусердствовал. Ему сказали — придумать убедительных аргументов для контактеров в Вашингтоне, вот он и стал пугать, что у нас очень выросли потери и что вообще мы можем не выжить, если нам прямо сейчас не дать много-много военной и финансовой помощи.
Правда, попытки обмануть американских официальных лиц, наверное, не будут успешными. В тот же день, когда Арахамия озвучил в German Marshall Fund оценку «от 200 до 500 убитых в день», председатель Объединенного комитета начальников штабов США генерал Марк Милли на брифинге в Пентагоне констатировал: «В медиа вы видите сообщения о том, что Украина имеет 100 убитых и 100-200-300 раненых в день. Я бы сказал, что эти цифры находятся на уровне наших оценок». Но 100 — это, конечно, не 200-500.
Впрочем, можно предположить, что Арахамия своим выступлением в одном из ведущих американских мозговых центров пытался воздействовать прежде всего не на истеблишмент, а на общественное мнение США, чтобы вызвать больше сострадания к Украине и больше желания помочь. И он для пущей убедительности сгустил краски.
Не тема для импровизаций
Как бы там ни было, но приходится признать, что от всей этой истории остался неприятный осадок. Тем более что неделю назад Россия через свои интернет-ресурсы начала ИПСО (информационно-психологическую операцию) именно на тему якобы катастрофических потерь ВСУ. Контролируемые Кремлем информагентства, Telegram- и YouTube-каналы погнали волну сообщений типа «200 тысяч за 100 дней: иностранные спецслужбы подсчитали потери армии Украины». Безусловно, 200 тысяч убитых и раненых, по две тысячи в день, — это явный фейк. Но теперь Арахамия своим заявлением о тысяче убитых и раненых в день нечаянно помог кремлевской пропаганде.
Также это заявление вызвало негативную реакцию в армии. Для понимания причин приведем оценку главного специалиста отдела координации и синхронизации внешних и внутренних коммуникаций аппарата главнокомандующего ВСУ Катерины Галушки. С конца апреля Катерина в отпуске — уехала на фронт в качестве волонтера-парамедика, поэтому она может говорить откровенно. Так вот, по ее профессиональной оценке коммуникатора, Арахамия неправ трижды.
Во-первых, нельзя было заявлять, что ежедневные потери составляют 1000 человек. Нельзя было суммировать погибших и раненых. Многие медиа, как и российская ИПСО, выбрасывают упоминание о раненых, создавая впечатление, что «1000 человек в день» — это число убитых.
Во-вторых, даже если взять озвученное Арахамией число «от 200 до 500 убитых в день» — это, отмечает Катерина, «все равно не правда».
В-третьих, такие внезапные информационные вбросы негативно влияют на общество. «Людей, которые гражданские и легко верят, или они накручены уже максимально и на эмоциях верят, подобное сильно деморализует», — предупреждает Катерина.
И вывод тут должен быть один. Тема наших потерь — слишком чувствительная, очень остро чувствительная для общества. Поэтому тут нельзя действовать методом проб и ошибок — и совершенно недопустимы импровизации.
И вообще, очень странно выглядит, когда о наших военных потерях рассказывают политики, не имеющие никакого отношения к Вооруженным Силам. Озвучивать такие цифры должно быть исключительной прерогативой верховного главнокомандующего и военного руководства.
Поучительным примером может послужить брифинг в Пентагоне, о котором уже говорилось выше. Вели брифинг министр обороны США Ллойд Остин и самый высокопоставленный генерал США Марк Милли. Кстати, Ллойд Остин — тоже генерал, только в отставке. На должности министра он является гражданским лицом, политическим деятелем. Так вот, когда журналист Reuters Идрис Али получил возможность задать вопрос, он с политическим вопросом (о целях американской помощи Украине) обратился именно к министру Остину, а с военным вопросом — о потерях украинской армии — обратился именно к генералу Милли. Потому что там такая система давно отработана, и все журналисты знают, какие вопросы в чьей компетенции.
А у нас, наоборот, сами политики приучают общество, что они могут говорить на любую тему, не неся за свои откровения никакой ответственности. Но от этого нужно отучаться. Сейчас это особенно актуально: во время боевых действий на огромном фронте дополнительные недоразумения между политиками и военными совершенно излишни.
Юрий Вишневский / Деловая столица
