На потешных «президентских выборах» 18 марта 2018 года не будет решаться вопрос о власти в России. Потому что этот вопрос решается сегодня. И не ста миллионами избирателей, а примерно ста членами расширенного политбюро российской клептократии. Фамилия «Путин», безусловно, входит в шорт-лист авторитетных чиновников-бизнесменов. Но впервые за 17 лет своего правления действующий президент сталкивается в этой среде с определенными проблемами, пишет Андрей Пионтковский для Радио Свобода.
В «элите» возникло сомнение в способности Путина эффективно выполнять в ближайшие 6 лет важнейшую для бригады функцию интерфейса в ее отношениях с вечно ненавидимым и вечно любимым Западом. Провал неоимперских авантюр, за которые Путин взял на себя личную ответственность, стал крупнейшим внешнеполитическим поражением режима и подорвал его экономические «скрепы», предельно обострив отношения с западными партнерами, контролирующими выведенные за границу страны средства.
Возникла экзистенциальная угроза самому дорогому для российских правителей: не просто активам на Западе, а всему их образу жизни на Западе (образование детей, медицина, отдых, благополучие жен, наложниц, долгая счастливая жизнь, замена органов, политическое и биологическое бессмертие, наконец), который могут обеспечить награбленные в России миллиарды. Все это поставлено под вопрос одним человеком, который своими авантюрными понтами испортил деловые взаимовыгодные отношения «элиты» с Западом.
В Париже президент Франции Эммануэль Макрон издевался над «нашим всем», поставив его на место и показав, как теперь лидеры Запада будут с Кремлем разговаривать. Путин был жалок и от неожиданности растерян. Было заметно, как он сдал психофизически, что только усилило растущую тревогу его окружения.
7 июля пожизненный президент проходил в Гамбурге, может быть, самый важный в его жизни кастинг. Не перед G20, разумеется, а перед своей рублевской аудиторией. Если бы его долго откладывавшаяся первая встреча с Дональдом Трампом пошла по парижскому сценарию, то окружение решилось бы, пожалуй, на решительные меры. Путин отчаянно нуждался в «победе», ему важно было показать, что он еще о-го-го: на пару с самим Трампом решает мировые проблемы. И Трамп не подвел друга Владимира. Первую «победу» он преподнес Путину еще в Вашингтоне, где члены кабинета обсуждали формат предстоящей стрелки – полноформатные двухсторонние переговоры или неожиданная встреча в коридоре у туалета. Большинство министров склонялись к идее коридора. Трамп настоял на 45-минутных переговорах с участием министров иностранных дел.
Встреча продлилась больше двух часов. Трамп открыл ее робким признанием, что познакомиться с решалой глобального масштаба Путиным – большая честь для него, скромного провинциального агента по недвижимости. Видимо, еще большей честью для Трампа стало создание с предполагаемым организатором хакерских атак на США совместной комиссии по борьбе с кибертерроризмом. По окончании саммита «большой двойки» Трамп назвал его результаты «потрясающими».
В тот день безумные внешнеполитические ток-шоу на государственных каналах российского телевидения шли круглосуточно, восторженно смаковали все физиологические подробности триумфа. Путин и Трамп слушают нас. Слушают нас. Москва – Потомак. Вместе идут народы. Пропагандист Соловьев выставил фотошоп «Ходоки у Путина». Пропагандист Симоньян пообещала проехать с американским флагом в авто по Садовому кольцу. Американцы снова это заслужили. Путин, очевидно, почувствовал, что произвел должное впечатление на усомнившихся было соратников. Прямо из Гамбурга он рванул в Валаамский монастырь, приложиться к услужливо подсунутым попами мощам, что на языке его пиарщиков обычно означает: православный вождь принял судьбоносное решение.
Но этот триумф путинской воли продолжался всего лишь несколько дней. Вернувшись в Вашингтон, Трамп столкнулся с ожесточеннейшей критикой своего поведения и с новыми обвинениями в сотрудничестве с Кремлем во время предвыборной кампании. «Почему, ну почему Трамп так любит Россию?» – так озаглавил свою беспрецедентно жесткую колонку в Washington Post Фарид Закария. Ее концовка отражает доминирующее в американской столице настроение, которое не предвещает Трампу ничего хорошего: «Возможно, всему произошедшему есть простое объяснение. Может быть, Трамп просто восхищен Путиным как лидером. Может быть, Трамп разделяет видение мира своего старшего советника Стивена Бэннона, согласно которому Россия – не идеологический противник, а союзник, белый христианин, противостоящий мусульманам. Но, возможно, есть и другое объяснение преклонения перед Россией и ее лидером. Эта загадка сейчас – в сердце президентства Трампа, и нет никаких сомнений в том, что специальный прокурор Роберт Мюллер постарается ее разрешить».
Ну а пока Мюллер разгадывает этот «puzzle Штирлица», спикер Палаты представителей Конгресса США Пол Райан объявил, что законопроект о жестких санкциях в отношении Кремля, принятый Сенатом с соотношением голосов 97:2, будет поставлен на голосование нижней палаты безо всяких изменений. На поправках тщетно настаивала администрация Трампа. Теперь на стол к президенту этот документ попадет, скорее всего, в своем первозданном виде, и отказ подписать его будет означать для него политическое самоубийство.
Внутриполитическая победа, которую Путину по каким-то пока не установленным Мюллером причинам решил подарить Трамп, оказалась пирровой. В кремлевских головах никак не может уложиться простое соображение: президент Соединенных Штатов – не пахан преступного сообщества; даже добившись тем или иным способом его лояльности, не удастся рулить из Москвы американской политической системой. Наоборот, каждый шаг Трампа в сторону Путина вызывает резкую реакцию в Вашингтоне, которая трансформируется в совершенно конкретные законодательные акты.
Трамп оказался не активом Путина, а камнем на шее Путина. А Путин – камнем на шее Трампа. Таков истинный результат масштабной операции «Трампнаш». И полученный, казалось бы, 7 июля расширенным политбюро вывод – начальник еще справляется – снова оказался под вопросом. Очень показательна в этом смысле статья в Washington Post о том, какие меры против путинской России обсуждались в администрации Обамы после того, как стал ясен масштаб участия Кремля в американской предвыборной кампании. Никакие из них, кроме конфискации двух дач, реализованы не были, но список весьма любопытен. Он бьет по самым чувствительным акупунктурным точкам российской «элиты». Список включает, в частности, обнародование и замораживание всех счетов кремлевской клептократии, начиная с Путина, и визовые запреты. Это вопросы ближайшей повестки дня российско-американских отношений.
В ретроспективе ясно, какую громадную ошибку Кремль совершил, сделав ставку на Трампа. Президентство Клинтон на самом деле ничем кремлевским не грозило: сегодняшняя яростная антипутинская позиция демократов обусловлена внутриполитической конъюнктурой. Эта позиция не столько антипутинская, сколько антитрамповская. Демократы чувствуют, что Путин – самое уязвимое место нынешнего президента США, и беспощадно туда бьют. А пришла бы к власти Клинтон, скорее всего, состоялась бы какая-нибудь новая «перезагрузочка». Ну а теперь все мосты между «путинскими» и американским истеблишментом сожжены.
