Это могло бы стать специфичной первоапрельской шуткой, если бы не было правдой. Капитан Бретт Крозьер, командир атомного ударного авианосца «Теодор Рузвельт», выступил с экстренным обращением к командованию Тихоокеанского флота США за помощью в связи со вспышкой коронавируса на вверенном ему корабле. Причем текст обращения молниеносно оказался в открытом доступе, так что публика — и, естественно, не только американская — свободно может с ним ознакомиться.
Судя по письму, на борту складывается катастрофическая ситуация ввиду быстрого распространения инфекции. В первых числах марта «Теодор Рузвельт», приписанный к базе Сан-Диего (Калифорния), нанес визит во вьетнамский порт Дананг. Оттуда отправился на базу в Гуаме (Марианские острова, западная часть Тихого океана). В этом походе у троих моряков тесты выявили наличие коронавируса. По прибытии, 24 марта, «Рузвельта» отправили к дальнему пирсу, а экипажу запретили сходить на берег. К тому моменту заболевших было уже 25, а днем позже — 36. К понедельнику некий офицер с корабля сообщил San Francisco Chronicle, что позитивными на наличие COVID-19 оказались тесты полутора-двух сотен моряков. Впрочем, теперь точное количество заболевших и их состояние представляют собой военную тайну, поскольку эта информация может дать противнику — прежде всего, Китаю и КНДР — представление о реальной боеспособности корабля.
Хотя, пожалуй, судить о ней можно и по письму капитана. Он, конечно, сразу оговаривается, что в случае необходимости «Рузвельт» выйдет в море, будет биться и побеждать любого врага, который осмелится бросить вызов США или их союзникам. «Однако мы не на войне, — пишет Крозьер — а потому не можем позволить, чтобы хоть один моряк без необходимости погиб вследствие пандемии».
Капитан сетует на невозможность соблюдения антиэпидемических протоколов, введенных командованием в феврале: на боевом корабле попросту нет места для изоляции инфицированных, а особенности конструкции и условия службы — теснота, скопления людей в замкнутых пространствах, частые перемещения персонала неминуемо приводят к быстрому распространению инфекции. Примечательно, что в своем докладе Крозьер приводит выдержку из экспертного заключения об опыте карантинных мероприятий на круизном лайнере «Diamond Princess», где указывались все те же проблемы. Так вот, на боевом корабле дела с этим гораздо хуже: отдельные каюты с ограниченным доступом здесь — непозволительная роскошь.
Поэтому, полагает капитан, корабль подлежит дезинфекции, а весь экипаж — изоляции минимум на 14 дней. Нынешнюю же стратегию — принятие решений по результатам тестирования — Крозьер называет неуместной. «Тестирование прямо не влияет на распространение вируса COVID-19, — пишет он. — Оно лишь подтверждает наличие этого вируса. Каждый моряк, независимо от чина, на борту «Теодора Рузвельта» должен рассматриваться как имевший «близкий контакт»». Отрицательные результаты тестирования ни о чем не говорят: они не указывают, что моряк здоров, и те, у кого пробы были негативными, уже через день-три после теста демонстрировали симптомы заболевания.
В общем, по мнению капитана, вариантов два. Либо максимально возможное повышение боеготовности («мы идем воевать с имеющимися силами и бьемся больными. «Теодор Рузвельт» никогда не очистится от COVID. Будут жертвы от вируса»). Либо — очистить корабль в полном соответствии с рекомендациями медслужбы («это требует немедленных и решительных действий. Это требует времени и денег).
И «поскольку война не неизбежна», командир авианосца рекомендует «вариант мирного времени».
Эта дилемма чертовски сложна. С одной стороны, срочно снять ударный авианосец с боевого дежурства на приоритетном направлении американской военно-морской стратегии — мягко говоря, проблематично. Прежде всего — в политическом смысле, поскольку такой шаг вне сомнения будет расценен как свидетельство слабости. Северокорейская и — что важнее — китайская пропагандистская машина не пройдет мимо такого инцидента. Разумеется, Россия, уже неоднократно засветившаяся в распространении фейков о коронавирусе, также не останется в стороне. И в скором времени, вероятно, последует волна «новостей» об инцидентах на «Рузвельте» — вроде аварии на реакторе ввиду того, что заболевший экипаж потерял бдительность. Пекин и Пхеньян получат показательный кейс для очередного экскурса в уязвимости и слабости демократии. Определенно, это не то, что сейчас нужно Белому дому и лично Дональду Трампу на фоне как эпидемии, так и избирательной кампании.
С точки зрения стратегической вариант с карантином тоже очень так себе: мало что может так красноречиво продемонстрировать уязвимость самого грозного оружия американского флота. Кстати, не приходится сомневаться, что ситуацию на «Рузвельте» пристально мониторят иностранные спецслужбы — в том числе и на предмет возможности проведения диверсий, ведущих к подобному результату. Тем более что помимо необходимости перекрыться «железом» (с этим все в порядке: сейчас США располагают 11 ударными авианосцами) есть еще три куда более серьезных проблемы. Первая: обеспечить карантин и медицинский уход столь большому экипажу (по штату 3200 моряков и 2480 человек персонала в авиагруппе) на Гуаме на данный момент невозможно, да и на большой земле сложно. Вторая: даже если дезинфекция корабля продлится предполагаемых две недели, выбывших, пускай и временно, членов экипажа, нужно будет кем-то заменить — либо смириться со снижением (опять же, временным) боеспособности. Третья: «Рузвельт», по всей видимости, стал лишь первым, но далеко не единственным боевым кораблем, столкнувшимся с эпидемией коронавируса. Не только в американском флоте — но это «не только» руководство ВМС США сейчас вряд ли заботит. То есть, учитывая инфекционную обстановку, оголиться могут, как минимум, сразу три критически важных направления американской военной доктрины — Тихий и Индийский океаны, а также Средиземноморье. Верить в джентльменские соглашения в эпоху гибридной войны — роскошь, непозволительная более, чем когда-либо. Значит, придется разрабатывать такие меры, которые позволят сохранить функционал ВМС на приемлемом уровне. Прежде всего это касается таких типов вооружений, как авианосцы, крейсера и эсминцы УРО и — в особенности — подводный флот.
Это на авианосце, как утверждает капитан Крозьер, можно для поддержания работы жизненно важных систем, включая реактор, обойтись десятой частью экипажа — и то на базе. А каким должен быть протокол действий, если эпидемия вспыхнет на заступившей на боевое дежурство атомной субмарине с ядерными зарядами на борту? В общем, сейчас у штабистов головной боли выше крыши. В том числе по линии связей с общественностью. Здесь стоит отдать должное американским военным: они умеют разговаривать с публикой и не отрицают проблемы.
В то же время, карьера Крозьера, по всей видимости, может вскоре завершиться. В вооруженных силах какой бы то ни было страны не любят дерзких выскочек. Он же своим демаршем определенно нарушил субординацию: «Рузвельт» — флагман Девятой ударной группы, включенной в Третий флот, входящий в оперативное подчинение Тихоокеанского флота. То есть, Крозьер перепрыгнул через голову непосредственного начальства. Которое, как водится, предпочло бы «разрулить по-тихому». Примечательно, что Крозьер, будучи командиром «Рузвельта» неполных два года, решил иначе.
Обладатель прекрасного послужного списка (пилот палубного вертолета, Seahawk, затем — истребителя F/A-18 Hornet, участник второй иракской кампании, командир эскадрильи на авианосце «Нимиц» и объединенной авиагруппы морской пехоты в Японии, начальник группы авиационного планирования в оперативном штабе НАТО в Неаполе, старпом на авианосце «Рональд Рейган», командир флагмана Седьмого флота, амфибийного десантного корабля «Blue Ridge» — и это за неполных 25 лет) имел все шансы с мостика «Рузвельта» уйти в адмиралы. Но благополучие подчиненных для него оказалось важнее. Конечно, еще не факт, что «уйдут», когда эта история завершится — но трудности ему, похоже, обеспечены.
Алексей Кафтан / Деловая столица
