Недавнее решение Дональда Трампа сократить американскую международную помощь на одну пятую — причем Украины это решение симптоматично не касается — показало, что, несмотря на загруженность избирательной кампанией, начавшейся импичментом и оправданием, 45-й президент намерен в текущем году активно заниматься внешней политикой.
Приоритеты для повестки года
Собственно, а чем еще? Экономика продолжает показывать радующие администрацию и избирателей результаты, а над последствиями китайского коронавируса для мирового рынка Трамп не властен. Кроме того, нынешний хозяин Белого дома ловко использовал этот повод для выражения сочувствия Пекину.
На Ближнем Востоке американский лидер решил вопросы своей собственной электоральной поддержки в среде консервативной части американской еврейской общины, понимая, что голосов большей части либералов из того же сообщества ему не получить уже никогда. Правда, и в этом моменте имеется оптимистическая нотка — нью-йоркские и лос-анджелесские либералы из еврейской общины могут поддержать Дональда от безысходности того выбора, который предлагает Демократическая партия, откровенно помешавшаяся на культурной войне и играх в сегментацию электората по врожденным отличиям.
Между тем на Ближнем Востоке, в Северной Африке и некоторых странах Центральной Азии Вашингтон продолжит понуждать своих партнеров и союзников к тому, чтобы они экономили деньги американцев, регулируя свои противоречия сами. Причем с учетом американских интересов, и в первую очередь это касается иранской ядерной сделки, отношений с Китаем и европейского газового рынка.
Это вовсе не означает, как демонстрируют те или иные решения Белого дома в прошлом и нынешнем году, что Америка позволит другим претендентам в великие державы подъедать урожай на своих глобальных политических плантациях. Не удается этого сделать ни России, ни Китаю, ни разобщенным лидерам ЕС, у которых, по-видимому, намечаются собственные электоральные проблемы.
В свой огород США согласны пустить разве что Великобританию, возможно, кого-то из Юго-Восточной (или Южной) Азии, разумеется, Израиль, а также — с большими оговорками — постепенно формирующийся блок стран Центрально-Восточной Европы. Но и это, как теперь принято говорить, не точно. Всем прочим приходится приноравливаться к особенностям поведения американского президента — это с одной стороны.
А с другой — лидеры демократов облегчают ему задачу, высвобождая некоторый ресурс времени для занятий внешней политикой, пока дискутируют о том, что важнее для их части избирателей: зеленый коммунизм, вечная ответственность белых или прозрачная южная граница.
Заметно, что повестку года для Вашингтона в год выборов растягивают несколько полюсов.
Так, северокорейское направление пока совсем заглохло — Ким Чен Ын оказался крепким орешком, при этом он, похоже, оставлен в политической юрисдикции Китая. Хотя, конечно, Пхеньян постарается еще напомнить о себе.
То же можно сказать и о Николасе Мадуро в Венесуэле — хотя, в общем, Трамп и заигрывает с латиноамериканскими диаспорами, приняв в Белом доме соперника диктатора Хуана Гуайдо. Между прочим, гуманитарная катастрофа в Венесуэле, ныне распродающей в долг подконтрольные ей активы китайцам и россиянам, внезапно обрушила рейтинг доверия Путина в члене подзабытого объединения БРИКС, в Бразилии, в то время как в Аргентине пока не рискуют возвращаться к прежним отношениям с Россией, оставившим о себе слишком памятный кокаиновый след. При этом Венесуэла продолжает оставаться относительно легкой дичью для воспитательного свержения антиамериканского диктатора-людоеда. По-видимому, Каракас оставлен про запас — не поэтому ли Мадуро вдруг стал добиваться личных контактов с Трампом?
Эти два направления явно утеряли приоритет в планировании Белого дома, высчитывающего наиболее актуальные темы в рамках предвыборной кампании.
Предсказуемая непредсказуемость
Китай, как видим, возможно, неумышленно тоже упростил для безальтернативного сегодня лидера республиканцев работу по демонстрации защиты правительством национальных экономических интересов. Несколько месяцев Пекин может провести за подсчетами и смягчением ущерба, поиском виноватых внутри и извне, а свои аппетиты в торговых переговорах умерить.
В Северной Америке Трамп готов ограничить собственную активность несколько отредактированным торговым соглашением, не утверждая которое Демпартия теряет гораздо больше, чем обретает в глазах центристского и даже левого избирателя.
А на Ближнем Востоке Трампу достаточно подталкивать Эр-Рияд и Анкару вместе с другими партнерами из залива к сдерживанию иранских экспансионистских и прочих радикальных планов. Отсюда нельзя не увидеть, что полем битвы становится в первую очередь Европа, и главным образом Центральная (в которую, заигравшись с Россией, вновь угодила Германия) и Восточная, которая вновь оказалась в своем исторически сдавленном статусе между Западом и агрессивной РФ. В этом же пакете — поскольку ни проблему Путина, ни проблему ближневосточного экстремизма нельзя решить без наращивания давления на источники этих токсичных испарений — идет и постсоветская Центральная Азия.
Главным образом в связи с этим примечательным и красноречивым оказывается турне госсекретаря Майка Помпео, который пока не желает спрыгивать в сенатскую кампанию от Канзаса (хотя может сделать это в любой момент). Это турне и сигналы, им переданные, продемонстрировали горизонты планирования нынешнего Вашингтона в Евразии и стали неприятным сюрпризом для Москвы, не ожидавшей от замороченного импичментом Трампа подобной прыти.
Тем не менее именно эта география становится основной для Белого дома в период между завершением треволнений, связанных со спадающей волной судебных разбирательств (хотя других будет еще много) и вполне вероятным переизбранием 45-го президента. Предсказуемая непредсказуемость Трампа как раз в том и состоит, что вместо возни в Ираке и Сирии он предпочел сам залезть в тот огород, который Путин, так пока и не сделавший, с точки зрения Трампа, ничего полезного, все еще считает своим. А именно: в Восточную Европу и постсоветскую Центральную Азию — все, можно сказать, по древнему учебнику геополитики. Ведь именно с этого маршрута удобно оказывать влияние как на Россию, так и на Германию, как на Ближний Восток, так и на Китай.
Осталось лишь определить такую конфигурацию, при которой американские интересы оказываются учтенными, российский медведь не сорвется с цепи, увязая в мелочных, но постоянных технологических и личных санкциях, а китайский дракон не встревожится настолько, чтобы финансировать перевороты в странах, остающихся важными для Америки.
Некоторой экзотикой можно считать разве что Беларусь, но появление американского госсекретаря и в ней подчиняется ясно различимой логике. Ее элементы — это остановка российских и китайских планов, направленных на повышение роли Москвы и Пекина в международных делах, поиск новых рынков и паритетных союзников. Да и сама Беларусь прошла долгий путь тихого и медленного дрейфа от России за минувшие восемь-десять лет. В особенности это показал полный провал сочинских переговоров 7 февраля между Путиным и Лукашенко, оказавшимся в положении Януковича примерно девять лет назад — белорусский правитель вернулся в Минск размышлять над американскими предложениями, которые явно скромнее неофициальных, но точно щедрее путинских.
Та же все более значительная роль, которую (отчасти, кстати, как и при Буше-младшем) теперь играет Украина в американских делах, — тема для отдельного долгого разговора (особенно после свежих признаний двух украинских экс-генпрокуроров). Похоже, весь этот год Киев не утратит одну из первых строчек в списке приоритетов — слишком уж интимно он теперь вплетен во внутреннюю жизнь американского истеблишмента и слишком известен обычному жителю США. Так что вернемся к большому турне Помпео, которое отвечает на многие стратегические вопросы.
Если визит госсекретаря США в Украину и его встреча с президентом Зеленским были скорее дежурными, то дальнейший его маршрут удивил даже, так сказать, людей знающих. Из Киева Помпео отправился в Минск, а ведь последний раз госсекретарь США посещал Беларусь 26 лет назад. Затем Помпео побывал в Казахстане и Узбекистане. Такая активизация американцев в бывшей зоне влияния России имеет серьезные основания.
По периметру России
В Минске Помпео встретился с президентом Александром Лукашенко и министром иностранных дел Владимиром Макеем (его рассматривают как потенциального премьера, кроме того, он очевидный лидер прозападной партии в стране). Этот визит точечно (как и все у Трампа) пришелся в пиковый момент кризиса в отношениях Беларуси и России из-за цен на энергоносители и вообще видения будущего. В официальной риторике Помпео поддержал независимость Беларуси (до которой еще год назад Америке не было никакого дела), выразил намерение полностью обеспечить страну американской нефтью по конкурентным ценам, заявил о необходимости отмены санкций против нашей северной соседки и возвращении посла США в Минск. С чем бацька не мог не согласиться.
Как известно, с 2006 г. США и ЕС ввели санкции против высокопоставленных белорусских чиновников в ответ на преследования диссидентов и из-за сомнений в прозрачности выборов, а в 2008 г. американский посол покинул Минск по инициативе Лукашенко. В 2015 г. действие санкций было временно приостановлено в связи с тем, что Минск стал играть роль переговорной площадки по урегулированию российско-украинского конфликта, а также благодаря уяснению Вашингтоном желания Минска перейти к многовекторной политике и усилению в Беларуси китайских позиций.
Как известно, Россия и Беларусь не смогли договориться о льготных поставках нефти в 2020 г. Сейчас Лукашенко поставил задачу сократить зависимость от российской нефти до 30-40%. А права человека Трампа не особо волнуют. Здесь Путину не повезло, причем именно теперь американцы, в отличие от него, не собираются свергать Александра Григорьевича. И даже могут помочь ему удержаться у власти ввиду неизбежных интриг мстительного правителя РФ, вкладывая, таким образом, в Балто-Черноморскую дугу недостающий кирпич.
Из Минска Майк Помпео проехался по мягкому подбрюшью России — Центральной Азии, и здесь администрация Трампа продемонстрировала завидную преемственность с обеими предыдущими. В 2015 г. по инициативе бывшего госсекретаря США Джона Керри был создан формат «С5+1» для регулярных встреч с министрами иностранных дел Казахстана, Узбекистана, Киргизии, Таджикистана и Туркменистана. В ходе своего визита в Ташкент Помпео провел симптоматичную встречу с главами МИД центрально-азиатских государств. Кроме того, глава Госдепа лично встретился с президентом Казахстана Касымом-Жомартом Токаевым и его узбекским коллегой Шавкатом Мирзиеевым.
Токаев (не сам, разумеется, на это ему не хватает авторитета) пытается укрепить отношения республики с Россией и Китаем, постепенно отходя от внешнеполитической модели экс-президента Нурсултана Назарбаева, который соблюдал баланс в отношениях с Москвой, Пекином, Вашингтоном и Брюсселем. После инаугурации Токаев первым делом посетил Россию, Узбекистан и Китай. При этом с 2002 по 2018 гг. Россия вложила $14 млрд в экономику Казахстана, в том числе в нефтегазовый и горно-металлургический секторы, а Китай занимает четвертое место среди инвестиционных партнеров. В то же время США вложили $40 млрд в местную экономику, в основном в добычу нефти. Причем американские инвесторы готовы вложить до $1 млрд в строительство только одного мясоперерабатывающего комбината в Казахстане. В общем, госсекретарь наставил руководство в Нурсултане на правильный путь, объяснив простую арифметику нынешней глобальной экономики в связке с геополитикой, теперь эти две сферы неразлучны, и кормиться у двух корыт больше нельзя.
Общение Помпео с Мирзиеевым проходило в более позитивном ключе. Дело в том, что Мирзиеев позиционирует себя как прогрессивный лидер и реформатор, проводит модернизацию страны, привлекает иностранные инвестиции, сохраняя авторитарный стиль правления. Он пытается сделать Узбекистан региональным лидером, причем, в отличие от своего брутального предшественника Ислама Каримова, Мирзиеев делает попытки урегулировать территориальные споры с соседними странами.
Узбекистан интересен американцам как маршрут для транспортировки военных грузов в Афганистан, как альтернатива нестабильному Пакистану. США, по-видимому, импонирует то, что Узбекистан, в отличие от Казахстана, не спешит в объятия России и не участвует в ее блоках. В 2018 г. Вашингтон и Ташкент заключили контрактов на $2,55 млрд.
Похоже, Дональд Трамп постарался объяснить лидерам стран Центральной Азии, с кем стоит, а с кем не стоит сотрудничать и как это видит он сам. Удалось ли это его посланцу — покажут ближайшие полгода.
Максим Михайленко / Деловая столица
