Вот бы кто-то взялся расследовать резкую смену настроения президента. Народ желает знать, почему сначала Зеленский требовал прокурора на ковер, клеймил «попередников» позором и писал твиты поддержки журналистской акции памяти в годовщину гибели Павла Шеремета, а потом собрал большую пресс-конференцию и призвал всех не давить на следствие.
Что это было? До сих пор приходится гадать, чем вызвана столь резкая смена риторики. Была ли конференция постановкой «отчета власти перед народом», в которой Зеленский должен был засвидетельствовать, что никакого затягивания дела нет? Или это было абсолютно искренне, когда, узнав совершенно секретные подробности, Зеленский решил вступиться за министра Авакова и его подчиненных?
После конференции журналисты передали Зеленскому конверт. «Секретные материалы по поводу того, кто стоял за организацией убийства Павла Шеремета. Это данные независимого журналистского расследования. Мы передали это президенту, так как сейчас только президент может принять решение по этим документам и дать команду правоохранителям. При Порошенко этого нельзя было сделать», – сказал Эдуард Чекин.
А глава фонда «Свободы и солидарности им. П. Шеремета» Дариуш Богуславский высказал мнение, что к убийству Шеремета могут быть причастны люди из украинской власти: «Если за три года это не расследовано, значит, люди, которые это сделали, стоят близко к украинской власти. …Это позор, что три года нельзя раскрыть убийство. Это получается, как в России. Когда это произошло, я надеялся, что это российский след. Но сегодня я думаю, что именно в Киеве находятся люди, которые это сделали». Что это за теория заговора?
Нам предлагается выбрать «по вкусу» российский, украинский или белорусский след? Сделать вывод о заинтересованности Петра Порошенко на основе временных сроков? Ведь если подумать, то нам показывают, что, пока в стране у власти были разные партии, группы и центры влияния, независимое журналистское расследование приходилось прятать. А вот именно сейчас пришел его час. Почему «секретные документы» нельзя было предать огласке, отдать активистам, выпустить материал? Можно же было создать депутатскую комиссию, как с расследованием дела Екатерины Гандзюк, и включить в нее Мустафу Найема. Почему бы и нет? Но и это еще не все. Главный редактор «Украинской правды» Севгиль Мусаева рассказала, что «надеется на сдвиг в расследовании убийства после увольнения нынешних руководителей правоохранительных органов». Но ведь министров у нас снимает и назначает Верховная Рада. Разве может президент отдавать указания депутатам? О персоне Арсена Авакова можно говорить долго и по существу. Но если имеет место намеренное давление на следствие, то логичней было требовать расследования по деятельности министра. Вместо этого коллеги погибшего журналиста предлагают поставить парламентаризм на паузу.
Эх, рано почил в бозе старик Станиславский! Уж он бы внес ясность, во что верить, а во что не верить в данном конкретном случае. Такое ощущение, что создается иллюзия приемлемости президентского давления на суд, на министров, на следователей и депутатов. Во всей этой истории вера – вообще ключевой элемент. Что президент может вмешиваться в расследование и «давать команду правоохранителям». Что все это совсем не «как в России». Очень по-европейски и в русле демократических ценностей. Обществу предлагается поверить, что единоличная власть, в которой напрочь уничтожена независимость законодательной, исполнительной и судейской ветвей, – это само собой разумеющаяся вещь. Вся эта история не про Шеремета, Порошенко, Авакова или Зеленского. Она о том, что четвертая власть совсем не против поучаствовать в строительстве авторитаризма с человеческим лицом.
Лариса Волошина / Деловая столица
