Итак, свершилось: на «желтых жилетов», вышедших уже на десятую волну протестов, нежно переходящих в грабежи и погромы, парализующие Париж, нашлась, наконец, управа. На улицы Парижа вышли другие люди – в красных шарфах и синих жилетах. Пройдя десятитысячным маршем от Площади Нации до Площади Бастилии, они осудили насилие, учиняемое законодателями жилетной моды. «Мы осуждаем мятежи, которые устраивают «желтые жилеты». Мы также отвергаем их постоянные угрозы и оскорбления», — говорится в заявлении «красных шарфов».
Впрочем, «управа» — пока громко сказано. Угомонить вошедших во вкус «жилетов» можно, только закошмарив их ответным насилием. Но сделать это просто так, одной только административной волей, было нельзя, поскольку те, кто стоит за «жилетами», подняли бы крик о том, что полиция, дескать, стреляет в народ. Но тут, вуаля, как кролик из шляпы фокусника, откуда-то извлечен другой народ, в красных шарфах, и этот народ требует навести порядок, угомонив никакой не народ, а выряженный в желтые жилеты охлос с густой примесью криминального элемента. Как может вменяемая власть не услышать зов такого народа? И разве его требования не разумны и не справедливы столь же, сколь красны его шарфы?
Между тем абсолютное большинство граждан Франции никогда не выйдут на улицы ни за «жилетов», ни за «шарфов», а будет смотреть тележвачки про народ, который притесняем полицией/требует от власти навести твердый порядок. То, какая жвачка победит, зависит от того, как сработают политтехнологи с одной и с другой стороны и какие будут влиты деньги в трансляцию одной и другой версий — но также и от того, насколько лозунги одной и другой стороны будут затрагивать реальные проблемы этого большинства. В случае с «жилетами» и «шарфами» я бы, пожалуй, поставил на «шарфов». Хотя бы потому, что «жилеты» всем надоели. Шутка ли: столько волн протестов прошло, а результат, кроме разгромленного и изгаженного Парижа, нулевой. Таким импотентам нет места в публичной политике: не можешь ничего сделать с la belle France — слазь с нее.
В это же самое время на другом конце Земли венесуэльский диктатор Николас Мадуро начал формировать массовые протесты своих сторонников в противовес протестам сторонников своего оппонента Гуайдо. Этот поворот совпал с экстренным прибытием из России группы телохранителей из ЧВК Вагнера, поскольку местной охране Мадуро доверять уже не может, а с ними — и политтехнологов. Они, вероятно, и растолковали простоватому водителю автобуса, что хотя расстреливать противников приятно, но в мире сейчас другая мода. Теперь, прежде чем расстрелять, надо заручиться народным одобрением и согласием, а еще лучше — получить от народа прямой и ясный месседж с требованием действовать решительно, и патронов не жалеть.
Конечно, Мадуро не Макрон, а Венесуэла не Франция. Но метод в обоих случаях применен один и тот же. Массовый протест перебивается другим массовым протестом, который легитимирует расправу над первым массовым протестом — потому что народ же этого требует! Иными словами, решающая борьба переносится в информационное пространство, где между двумя протестами происходит выяснение: кто тут, собственно, народ? Те или эти? Хотя сама постановка вопроса тут заведомо ложная, поскольку народ с гарантией 99% не находится ни на одной из сторон. Оставляя 1% в запасе в расчете на ситуацию, когда власть или бездействие власти действительно достали уже решительно всех, в 99% таких ситуаций народ сидит по домам и впитывает информационные потоки, идущие и с одной и с другой стороны. Он безмолвствует, но при этом сопоставляет и размышляет. Он скажет свое слово у избирательной урны. Естественно, с поправкой на административный ресурс, на «карусели», на списки избирателей, раздутые вдвое от их реальной величины, и массовые вбросы, но это уже следующий вопрос.
Что же касается спонтанности протестов….. Ну, вот не надо басен о том, что #простой_инженер из Тулузы Лоран Сулье построил десять тысяч человек в колонну и провел ее по Парижу. Возьмите карту. Измерьте расстояние между Тулузой и Парижем. Прикиньте, как выглядит колонна из десяти тысяч человек и какие усилия нужны, чтобы она не разбрелась стадом, а хоть как-то двигалась в заданном направлении. Тот, кому приходилось командовать хотя бы отделением или двумя детьми дошкольного возраста, — тот поймет.
Впрочем, и «желтые жилеты» тоже не взялись из ниоткуда. И за «шарфами», и за «жилетами» стоят деньги, структуры управления и политические технологии. За «жилетами» — Кремль, который с удовольствием раскачивал Францию, а с ней и весь ЕС. Кремлю и не нужны были какие-либо достижения, договоренности, компромиссы — ему нужен был только вечный протест и порождаемый им вечный хаос, и потому десятая волна «жилетных протестов» не выдвигала ни внятных требований, ни зримых лидеров, а просто раскачивала столицу. А за «шарфами» стоит французская власть — грубо говоря, Макрон. Хотя там все немного сложнее, и сам Макрон наверняка не отдает напрямую команды ни Лорану Сулье, ни тем, кто действительно строит колонну «шарфов». И Путин не командует напрямую десятниками «жилетов». Но конечными бенефициарами от движения «жилетов» и «шарфов» являются именно Путин и Макрон.
Ровно то же самое мы наблюдаем и в Венесуэле. С одной стороны, там выступает все тот же кремлевский карлик, играющий фигурой Мадуро. С другой — США, которым Мадуро, превративший Венесуэлу в рассадник нищеты, изрядно надоел. Причем на нищету венесуэльцев саму по себе Штатам, в общем-то, плевать: если вы разрушили свою страну и впали в нищету — то это был ваш выбор, и вы сами себе злобные буратины. Но венесуэльская нищета порождает волну криминала и кокаиновый бум, которые докатываются и до США, а загребущая Россия, проникая в Венесуэлу, нарушает мировой баланс торговли нефтью — в свою, естественно, пользу и во вред Америке. Есть для россиян в венесуэльской истории и дополнительный бонус: доступный кокаин очень нравится российскому МИДу, особенно Марии Захаровой, и вообще кремлевской верхушке, плотно сидящей на нем. Цитируя Пелевина, «это от основ еще пошло, от Авроры», но на самом деле это пошло от питерского старта карьеры Путина, когда он курировал при Собчаке кокаиновый трафик.
Так вот, весь этот праздник жизни не нравится американским властям, поскольку нарушает их покой. И США стали наступать на кремлевскую марионетку Мадуро, выдвигая перед собой Гуайдо и организованный народный протест. Причем организоваться он стал задолго до того, как Вашингтон начал действовать — просто потому, что самонадеянность властей всегда служит тому хорошим катализатором.
Ну а Мадуро по подсказке кремлевских технологов формирует сейчас свою подушку «народной поддержки». Народ же, как обычно, занят своими делами. Правда, в Венесуэле он уже не сидит перед телевизором, а лихорадочно ищет, чего бы пожрать, но, как и во Франции, одновременно делает выводы к будущим выборам. Здесь, кстати, есть важная деталь: страны, поддержавшие Гуайдо, требуют именно досрочных выборов в присутствии международных наблюдателей, а вовсе не волевой замены Мадуро на Гуайдо. Мадуро же досрочных выборов не хочет, а приглашает Гуайдо по-пацански перетереть проблему в узком кругу и все порешать по-доброму. Оцените разницу.
Предвидя вопрос, чем же были тогда Майдан и Антимайдан, отвечу: а ровно тем же самым и были. И я об этом уже писал, равно как писал и о перспективах развития постмайданной ситуации.
Все это вовсе не означает, что «все стороны одинаковы», «все одинаково врут» и «правды все равно не отыскать». Такого рода моральный релятивизм является любимым оружием сил зла, которое прибегает к нему в обороне. Это тот самый ряд противотанковых ежей и колючей проволоки, за которым зло любит при случае отсидеться, но по этому приему оно же немедленно и опознается. Добро в таком релятивизме не нуждается в принципе, он ему заведомо невыгоден, и оно к нему никогда не прибегает.
Так вот, речь вовсе не о том, что «все одинаковы», — все как раз не одинаковы. Речь совсем о другом. Во-первых, массовый протест стал инструментом — и только. В точности, как и винтовка, массовый протест «рождает власть». И аргумент «на улицы вышло 100500 тысяч человек», используемый как доказательство правоты, сегодня не более весом, чем аргумент «на улицах наклеено 100500 плакатов» или «вооруженным формированиям выдано 100500 тысяч винтовок». Чтобы наклеить один плакат или приобрести одну винтовку, нужно затратить некоторую сумму; умножаем ее на 100500 — получаем общую сумму затрат. Чтобы вывести на улицу одного человека, тоже нужно затратить некоторую сумму, и это ровно та же ситуация.
Конечно, одиночные пикеты и малочисленные акции тут не в счет, но речь не о них. Любое же массовое выступление с числом участников больше полусотни в обязательном порядке предполагает структуру, стоящую за ним, денежные траты и политтехнологии. И это верно всегда, независимо от правоты или неправоты дела, которое выступающие защищают.
Во-вторых, совершенно необязательно, чтобы цели спонсоров протеста совпадали с заявленными целями протестующих. Чаще всего они с ними как раз не совпадают. В случае «жилетов» и «шарфов» налицо четыре группы интересов. Во-первых, Кремль желает ослабления Франции как одной из ключевых стран ЕС и всего ЕС в целом с целью усиления своего влияния на него. Во-вторых, рядовые «жилеты» при всей аморфности их лозунгов совершенно определенно требуют сохранения прежнего уровня социальных гарантий, сложившегося в 70-80-х годах прошлого века, что, увы, невозможно при нынешней макроэкономической ситуации. В-третьих, Макрон хочет прекратить инспирированный Кремлем бардак, который ухудшает и без того непростое положение дел в экономике и внутренней политике. А в-четвертых, «красные шарфы»- рядовые участники движения — желают элементарного порядка на улицах и безопасности. По большому же счету, они хотят того уровня социальной стабильности и защиты, который сейчас возможен реально, и, реалистично глядя на вещи, полагают, что учиненный «жилетами» хаос только ухудшает ситуацию, и без того непростую.
Ситуацию, сложившуюся в Украине: перед Майданом, в ходе Майдана и после него я уже разбирал по ссылкам, приведенным выше. Вкратце: речь шла о противостоянии олигархических групп наверху и о развилке выбора в направлениях развития Украины между разворотом к антироссийской модернизации с постепенным ограничением власти олигархов — а это в любом случае сложный и очень постепенный процесс — с одной стороны и сохранением «стабильности» — с другой. С неизбежным сползанием в Россию и с полной потерей украинской независимости. С последующим, довольно быстрым, за 5-10 лет, уже окончательным падением в черную дыру под названием «русский мир», где царит всевластие кремлевского олигархата — до уровня нищей Венесуэлы, сидящей, к слову, на крупнейших запасах нефти в мире.
И с Венесуэлой тоже все понятно: пока наверху идет противостояние кремлевской олигархии и западных верхов, внизу одни требуют возврата страны к нормальной жизни и закрытия эпохи чавистского бреда — а то, что нормальная, во всяком случае значительно лучшая, чем сегодня, жизнь в Венесуэле возможна, многие там еще помнят. А другие будут выходить на протест из страха лишиться даже того немногого, что они имеют сегодня: продовольственных пайков, обеспечивающих хоть какое-то выживание. Страх этот, к слову, вполне обоснован, поскольку любые, даже наилучшие реформы на начальном этапе демонтажа старых структур неизбежно приводят к ухудшению ситуации. Причем и те и другие выйдут не сами — их организуют, доведут до должного накала эмоций и выведут. Тут, правда, есть важная деталь: если русский олигархат по самому своему устройству абсолютно антигуманен, то Запад, пусть и не идеален, но куда более человечен, чем путинизм, подпирающий Мадуро.
Перейдем теперь к нашим — к украинским выборам. По мере входа в избирательную кампанию мы будем наблюдать рост числа политических сил, нанимающих граждан «постоять с флагом» за 300-500 грн. Выстраивание цепочек, по которым можно за короткое время собрать 3-5 тыс. человек, вовсю идет в соцсетях уже сейчас. Откуда деньги — не морализуем, у нас все политические силы финансируются в лучшем случае местными олигархами. В худшем — они финансируются другими олигархами и частично Кремлем.
Отличить одних от других можно по интенсивности примиренческой с Россией риторики: кто больше всех говорит о том, что он договорится с Путиным, тот и сидит у него в кармане. Но речь сейчас о другом: никаким «народом» на таких акциях и не пахнет. «Народ» появляется тогда, когда акция начинает выходить из-под контроля организаторов и на ней появляются разные флаги и разные лозунги, притом что общее направление протеста сохраняется, поскольку такие уже спонтанные акции всегда возникают на основе общего неприятия чего-либо. Но на начальном этапе всякая, и даже очень массовая партийная акция, — это никакой не народ, а митинг с платными статистами. Точно так же как можно оплатить время в телеэфире или установку билбордов. Конечно, статисты привлекут некоторое число зевак, но сути дела это не меняет.
Народ же никогда массово не выходит на улицу. И даже активная часть народа — очень небольшая его часть — выходит на улицу «в едином порыве» крайне редко. И даже если это случается, этому всегда предшествуют оргмероприятия, служащие детонатором. Без такого детонатора массового спонтанного выхода не бывает никогда. Когда же детонатор срабатывает, удачно воздействуя на наболевшую точку, народ выходит второй волной, зачастую ломая планы организаторов и заставляя их сильно корректировать повестку. Так было на Майдане, но не сразу, а по мере нарастания противостояния, и так, похоже, будет и в Венесуэле, где массово выйдут не столько за Гуайдо, сколько против Мадуро. Причем и за Мадуро все равно будет по-прежнему выступать значительная часть населения.
Возвращаясь же к оценке украинских событий, которые мы увидим в ближайшем будущем, можно дать лишь один совет: не надо вестись на заявленную — и даже реализованную уличную массовость. Не надо в нее верить — это всего лишь технологии и деньги. За лозунгами уличных акций нужно видеть тех, кто их проплатил и с их помощью пробивается к власти. Нужно смотреть, что они делали и чего не делали, побывав у власти в прошлые разы.
Конечно, если надо срочно заработать немного денег, «постояв с флагом» — но, естественно, не делая при этом ничего криминального, — то отчего бы и нет? Стойте и зарабатывайте на здоровье — это мало что изменит. Главное — голосуйте правильно. Не «сердцем» и эмоциями, а с холодным циничным расчетом. Иначе вы рискуете получить в итоге только рукава от обещанной вам на очередном митинге симпатичной жилетки.
Сергей Ильченко / Деловая столица
