Взрывы на складах в Ичне практически прекратились, люди начинают возвращаться на свои насиженные места и начинается, наверное, один из самых «интересных» моментов – поиск виновных. Причем, учитывая предвыборный марафон, в поисках могут принять участие самые разные и по должности, и по партийной принадлежности люди.
И вот буквально сегодня «новую струю» в обсуждение причин произошедшего внес и главный военный прокурор Анатолий Матиос, заявивший, что диверсия осуществлена при помощи «мобильного терминала без IMEI-кода».
Матиос, к слову, который ранее отметился мягко говоря спорными заявлениями – тут стоит вспомнить его ставшие печально знаменитыми оценки потерь нашей армии во время войны на Донбассе. «10 тысяч 103 человека необратимых и санитарных потерь, то есть не от боевых действий» – то есть по 10 человек в день, что явно переходит за грань здорового смысла.
Однако заявление военного прокурора о ситуации в Ичне заставляет по-новому взглянуть на возможности противника для совершения диверсии. По горячим следам некоторые издания поспешили заявить об ударных беспилотниках, которые, по разным версиям, или прилетели со стороны границы, или были запущены диверсионной группой прямо под складами.
Вполне очевидно, что эта версия не имеет права на существование по целому ряду причин – прежде всего потому что после взрывов на Калиновке была существенно усилена как радиоэлектронная составляющая обороны складов, так и охрана на дальних подступах. Уже не секрет, что кроме непосредственной охраны складов к патрулированию привлекаются и сводные группы разных подразделений Сил Специальных Операций (была такая группа и в тот злополучный день). То есть вероятность того, что склады взорвали непосредственно «вручную» очень и очень мала и стремится к нулю.
Халатность личного состава при проведении тех или иных работ, в том числе строительных – это первое, что приходит в голову, как это бывало не раз – стоит хотя бы вспомнить склады в Артемовске в 2003 г., когда причиной стали сварочные работы в непосредственной близости от мест хранения боеприпасов. Но тут смущает время взрывов – официально это 3:30. То есть проведение каких-либо работ на территории складов стоит исключить в принципе.
Единственным вариантом, который на сегодня стоит признать реальным – это закладка взрывных устройств, которая была проведена ранее. Причем, по всей видимости, это произошло в течение сентября, так как в августе на арсенале проводились комплексные антитеррористические учения с привлечением частей ССО. По некоторым сведениям, тогда проводилось в том числе и обследование территории на предмет «закладок».
Причем вариантов подрыва этих самых «закладок» – кстати, первоначально даже на уровне Генштаба говорили о четырех одновременных взрывах, потом о шести и сейчас уже о девяти – масса, но скорей всего вряд ли кто-то рисковал и подрывал с помощью мобильного телефона, как об этом говорит Матиос. Вполне достаточно и подрыва по временному таймеру.
В этой связи вполне укладывается в общую картину и первоначальная информация от местных жителей о проблемах с мобильной связью в ночь подрыва складов. Тем, кто подорвал арсенал, было выгодно устроить и хаос при эвакуации людей из опасной зоны.
При этом нельзя не отметить, что достаточно хорошо сработали местные власти, которые действовали строго по плану. Ведь еще ранее – после взрывов на складах со всеми службами области были отработаны необходимые процедуры – в том числе и с отработкой на местности. Единственной проблемой было и остается оповещение населения об опасности – общегосударственная радиосеть с обязательными приемниками чуть ли не в каждом доме утеряна, а государственные телекомпании на волне разнообразных переформатирований просто не имеют такого опыта, который, кстати, был обязателен для СМИ в Советском союзе.
Рассматривая причины подрывов арсенала нельзя не поднять и другой вопрос – зачем это было сделано? Ведь несмотря на то, что это секретная информация, но вполне очевидно, что российские спецслужбы располагают данными о подземных складах в Ичне – ведь им достались все архивы министерства обороны СССР. И российским специалистам известно, что весь основной массив боеприпасов хранится под землей – причем строились эти хранилища на совесть и были рассчитаны на прямое попадание как минимум авиабомбы большого калибра.
А то, что хранилось на открытых площадках – это просроченный порох и ракеты РСЗО «Град», предназначенные для утилизации. И это хорошо видно по кадрам с места катастрофы, которая буквально усеяна невзорвавшимися боеприпасами. Потому что взрывателей на них просто нет. Если бы они были годными к боевому применению, то мы бы видели пейзажи, похожие на балаклейские. Да и жертв среди мирного населения, учитывая близость той же Ични, вряд ли можно было бы избежать даже при образцовой эвакуации.
Таким образом, подводя предварительные итоги стоит сказать, что в случае если будет определено, что это все-таки были закладки на открытых площадках хранения боеприпасов, то рвение Матиоса в открытии сразу двух уголовных дел – одно о диверсии, а второго о халатности, будет иметь и практический характер. Ведь кроме тех, кто вероятно закладывал эту взрывчатку, были и те люди, которые по своим функциональным обязанностям должны были как минимум найти их и как максимум – предпринять активные действия для недопущения такого негативного развития событий.
Михаил Жирохов / Деловая столица
