Россию как «великую нефтяную державу» никто особо сильно не троллил со времен Джона Маккейна, который в марте 2014-го заявил: «Современная Россия – это бензоколонка, пытающаяся выдать себя за страну». Теперь же пришла очередь наследного принца Саудовской Аравии, 33-летнего Мухаммеда бен Салман аль-Сауда.
Как один арабский принц Великую Россию обидел
В большом интервью агентству Bloomberg он сказал: «Мы считаем, что Китай резко сократит добычу, если не исчезнет как производитель, уже через пять лет. … Через 19 лет производство нефти в России сильно сократится, если не исчезнет совсем, с ее 10 млн баррелей». При этом он подчеркнул, что для Саудовской Аравии в этом сценарии «нет рисков» и предположил, что спрос на нефть сохранится в ближайшие десятилетия.
По мнению престолонаследника, фактически уже год как приступившего к обязанностям монарха и распорядителя нефтеносных песков, спрос на нефть будет расти до 2030 г. По оценкам принца, он каждый год будет увеличиваться на 1-1,5%, и только после 2030 г., считает Аль Сауд, может начать падать. «Мы не думаем, что для Саудовской Аравии в этой области существует какой-либо риск. Сегодня никто не говорит о самолетах, которые летают на электричестве, или о кораблях, которые плавают в море на электричестве. Добавим к этому спрос со стороны нефтехимии и перспективы нефтехимии через 10-20-30 лет», – отметил принц.
Не очень понятно, зачем принц в одном ряду упомянул Россию и Китай, который на рынке нефти – чистый покупатель. Поднебесная в 2017-м добывала 3,8 млн баррелей нефти в сутки, тогда как потребляла в среднем 12,8 млн баррелей в сутки. При этом Китай действительно понемногу снижает объемы собственной добычи, хотя и активно борется с этим, пытаясь найти новые запасы.
А вот с Россией все намного сложнее. Там считают, что предпосылок для ухода с рынка нефти нет. Сегодня Россия не мировой лидер по размеру доказанных запасов нефти, однако ее запасы совсем неплохие. По данным BP Statistical Review of World Energy 2018, первое место в мире у Венесуэлы – 303,2 млрд баррелей. Далее следом за ней расположилась Саудовская Аравия с 266,2 млрд баррелей. Россия в этом рейтинге на шестом месте со 106,2 млрд баррелей. Международное энергетическое агентство (МЭА) не так давно повысило прогноз по добыче «черного золота» в России в 2018 г. до 11,49 млн баррелей в день.
Однако хватает в мире и тех, кто сомневается в блестящих перспективах России на нефтяном рынке – и это не только саудовский принц. Так, нефтяной гигант ВР в своих прогнозах предполагает, что добыча нефти в России к 2025 г. может упасть на 8% – до 10,5 млн баррелей в сутки. Эксперты (и не только ВР) высказывают опасения, что из-за санкций у России не будет технологий, чтобы разрабатывать месторождения на шельфе или добывать трудноизвлекаемые запасы.
Да и в России, например, глава «ЛУКойла» Вагит Алекперов заявляет, что добыча уже сегодня находится на пределе возможностей нефтяных компаний. Негативно отражаются на ней именно санкции Запада. И хотя с 2014 г. РФ несколько сократила свою зависимость от западного оборудования и технологий, новые санкции США все же будут оказывать заметное влияние на ее нефтегазовую промышленность.
А одними нынешними санкциями со стороны США теперь все может и не обойтись. По мнению очень многих аналитиков нефтяной отрасли, американцы уже по итогам 2018 г. вполне могут стать мировыми лидерами по добыче нефти. Кроме того, у Вашингтона «в рукаве» припасен еще один рычаг давления на нефтяные державы, включая Россию – законопроект «Против картелей по производству и экспорту нефти». Если этот документ будет принят, правительство США получит возможность подавать в суд на участников соглашения ОПЕК+ (в котором, в том числе, состоят Саудовская Аравия и Россия) за сговор по ограничению нефтедобычи. А значит – вводить новые санкции, вплоть до арестов счетов и активов нефтедобывающих компаний «непослушных» стран. И так – по замкнутому кругу.
«Черное золото» становится все более «золотым»
Между тем, во всем мире сейчас падает добыча нефти – ведь доступ к новым месторождениям в большинстве регионов становится все сложнее (именно поэтому в России говорят о бурении на шельфе). Как следует из свежего обзора американской нефтесервисной компании Baker Hughes, количество действующих нефтяных и газовых буровых установок в мире в сентябре 2018 г. уменьшилось впервые за пять месяцев. В среднем в минувшем месяце в мире работали 2 тыс. 258 установок против 2 тыс. 278 в августе (это был рекорд с марта 2015-го). При этом сентябрьский уровень оказался на 177 выше показателя за аналогичный месяц 2017 г.
В частности, в США количество установок за сентябрь выросло на три штуки по сравнению с предшествующим месяцем и достигло 1053. В Канаде их число, наоборот, сократилось на 19 штук – до 201-й. Таким образом, на долю Северной Америки в настоящее время приходится 55,5% работающих в мире буровых против 55,3% годом ранее. Динамика не очень впечатляющая – но надо вспомнить, что только недавно Дональд Трамп отменил многолетний запрет на экспорт американской нефти…
Идем дальше. Количество установок в Африке за сентябрь увеличилось на 5 штук и достигло 109 буровых (максимум с апреля 2015 г.), в Европе – на одну добывающую установку, до 86 работающих, а в Латинской Америке осталось на отметке 192. В то же время на Ближнем Востоке их число уменьшилось на 7 штук (до 395), в Азиатско-Тихоокеанском регионе – на три установки (до 222 единиц).
По итогам 2016 г. был зафиксирован минимальный за 17 лет показатель – 1 тыс. 593 буровые установки. В 2015-м в мире насчитывалось 2 тыс. 337 установок, в то время как в 2014 году работало максимальное с 1985 года число установок – 3 тыс. 578 штук. То есть, сокращение налицо, и оно носит стратегический характер.
Впрочем, Мухаммед аль-Сауд в интервью Bloomberg особо отметил, что у его страны достаточно возможностей, чтобы удовлетворить любой спрос. Правда, для этого нужно дождаться, когда с рынка окончательно уйдет Иран. Напомним, что в ноябре США планируют ввести эмбарго на поставки нефти из Исламской республики. Европейцы таким поворотом недовольны, но могут поддержать Белый Дом – в обмен на обещание Трампа сократить или вовсе отменить санкции против европейских производителей стали и алюминия.
Кстати, второй раз в ходе интервью Россия была упомянута журналистом Bloomberg, который спросил, правда ли, что Саудовская Аравия и Россия договорились увеличить добычу нефти. Мухаммед Аль Сауд прямо не ответил, начав рассуждать про «достаточные возможности» своей страны.
Однако известно, что с Москвой у Эр-Рияда есть механизм координации действий на нефтяном рынке в рамках соглашения ОПЕК+. И тут возникает странная ситуация, когда России выгодно поддерживать Иран на словах (как союзника против США), и даже продавать ему оружие (по той же причине), но на деле – договариваться с саудитами. Потому что именно США (а уже потом – Европа с Китаем) своим потреблением удерживают нефтяные цены на достаточно высоком уровне. А демпингующий конкурент под боком в лице Ирана россиянам совсем не нужен.
Проблема для Москвы, однако, состоит в том, что такое стояние на шпагате является сильным раздражителем и для обоих ее контрагентов, и для США. Это, в конечном счете, неминуемо отражается на ее возможностях маневрировать в политическом поле. Саудовская Аравия, несмотря на спорадический интерес к продукции российского ВПК, ситуативные инвестиционные схемы и периодические нефтяные сговоры, является естественным конкурентом России: их интересы сталкиваются по массе вопросов, начиная от религиозной политики на Кавказе и заканчивая баласном сил на Ближнем Востоке.
Это обстоятельство и обуславливает сугубо прагматичный подход Эр-Рияда к взаимоотношениям с Москвой: сотрудничать, где выгодно, в остальных случаях – атаковать, используя тактику дешевых в смысле усилий, но раздражающих уколов на разных направлениях. Такой подход более чем оправдан именно сейчас, когда у будущего короля складываются хорошие отношения с администрацией Трампа на фоне антииранского де-факто альянса с Израилем.
Кроме того, у нынешнего прогноза от Салмана есть еще одна плоскость. Принц уже создал себе реноме модернизатора, стремящегося, условно говоря, вывести свое королевство из прошлого – в том числе, в социальном смысле (и недавние реформы – в частности, в отношении эмансипации женщин тому свидетельство). Имиджевый контраст с ретроградным руководством России, ведущим ее по пути упадка даже в традиционной сфере торговли ресурсами, выглядит слишком выгодно, чтобы его игнорировать.
Денис Лавникевич / Деловая столица
