Можно ли говорить об уроках кризиса, если сам кризис не разрешен? Вполне, учитывая, что ситуация на Азовском море развивается уже несколько месяцев, но только в последние пару недель появилась хоть какая-то реакция на происходящее со стороны официальных лиц – пишет Артем Филипенко для Деловой столицы. – Наконец, свое слово сказал и Петр Порошенко. На борту флагмана украинских Военно-морских сил «Гетман Сагайдачный» перед участниками учений See Breeze-2018 Президент Украины заявил: «Мы видим, что это делается, чтобы заблокировать порты Украины на Азовском море, осуществить эскалацию напряжения. Не исключено – провести военную операцию атаки на Мариуполь, где осуществляется экспорт продукции черной металлургии Украины, атаки на другие порты Азовского моря».
… А ВМС и ныне там
Петр Порошенко обозначил и цели Украины в Черноморском регионе, а именно быстрое восстановление «дееспособности нашей морской оборонной компоненты» и постоянная готовность «к совместным оборонным действиям в Черном море».
Выступление президента символично вдвойне. Во-первых, потому что произнесено оно на борту единственного крупного боевого корабля украинских ВМС, а во-вторых, именно те, перед кем он выступал, должны были бы стать на защиту интересов Украины в Азовском море. Но не стали.
Прошло уже более четырех лет с того момента, когда остатки Военно-морских сил Украины были вынуждены выйти из Крыма. Срок более чем достаточный, чтобы понять, нужен ли Украине военный флот, и если да, то в каком качестве.
Совсем недавно автору этих строк довелось принять участие в очередной конференции, посвященной стратегии развития украинских ВМС, на сей раз на период до 2035 года. Задание, безусловно, важное. Военный флот – удовольствие очень дорогостоящее, и прежде, чем им обзавестись, необходимо ясно понимать, зачем это делается. Однако меня не покидает стойкое ощущение дежавю: Нечто подобное уже обсуждалось и говорилось в 2015 году, но при другом командующем ВМСУ. Правда, тогда не было еще отнюдь не бесспорной концепции «москитного флота». Но в целом проблемы остались те же.
Очевидны два ключевых факторов. Во-первых, ни сегодня, ни в обозримой перспективе военно-морскому потенциалу Украины не сравняться с военно-морским потенциалом России. Для этого нет ресурсов.
Во-вторых, цели и задачи, которые ставятся перед военно-морскими силами, должны соответствовать целям и задачам внешней политики государства. Вряд ли Украина намерена обстреливать крылатыми ракетами цели на Ближнем Востоке или в какой-либо другой части земного шара ради своих интересов. Столь же сомнительными выглядят и возможности блокировать коммуникации противника либо его побережье. Можно сказать, что и не эффективно.
К примеру, в феврале прошлого года Бюро национальной безопасности Польши подготовило стратегическую концепцию морской безопасности страны с учетом угроз, исходящих со стороны Российской Федерации. В ней рекомендуется создать Военно-морской флот средней численности, способный действовать вдали от территориальных вод в сотрудничестве с большими флотами. Но Польша выходит на Балтику, которая, по сути, есть открытое море, где ее союзниками являются крупные морские государства – члены НАТО. Море же Черное – это почти замкнутый водоем, бутылка, пробка от которой находится в руках Турции. Сообщающееся с ним Азовское – еще одна такая же бутылка, но владелец пробки – Россия.
Что еще? Защита национального судоходства? Тоже вопрос, учитывая, что у Украины практически не осталось судов под национальным флагом, а доля морских перевозок в общем объеме составляет 0,2%. Заметим сразу, что речь идет о перевозках национальным торговым флотом. При этом основные экспортные товары Украины отправляются именно морским путем. В 2017 году экспорт грузов из украинских портов составил 98,8 млн тонн, причем 77% объема приходилось на три группы: зерно, продукция металлургии и растительные масла.
Забытый торговый флот
Конечно, можно было бы возродить национальное торговое судоходство, пойдя по тому пути, по которому пошел ряд других стран – создать второй, Международный регистр, ввести льготы для судовладельцев, которые будут работать под украинским флагом. Причем эта идея не нова, экспертное сообщество продвигает ее уже, по меньшей мере, с десяток лет. Но безрезультатно. И с каждым годом позиции будут только ухудшаться, поскольку свободных ниш, где могли бы обосноваться украинские судоходные компании, будет оставаться все меньше.
Пожалуй, причина столь бессмысленной растраты времени лежит в слепоте. Точнее, в континентальном, сугубо сухопутном мышлении отечественной политической элиты, непонимании ею значения моря для национальной экономики.
Для сравнения – цитата из документа под названием Морская мощь Великобритании (UK Maritime Power), который в октябре 2017 года был принят на замену Морской доктрины: «Значимость моря носит не только экономический характер. Это – защитный барьер, среда для перевозки людей, так же, как и товаров; источник генерирующей мощности с точки зрения как ископаемого топлива, так и возобновляемой энергии; источник пищи; зона отдыха и огромная часть поверхности Земли, в которой есть зоны, которые еще не полностью исследованы».
Ничего подобного в Украине по уровню осмысления роли моря для нации, к сожалению, и близко не наблюдается. А отсюда – недопонимание или просто непонимание того, зачем стране море, торговый и соответственно, военный флот, поскольку оба эти компонента неразрывно связаны.
Минуло уже три года с тех пор, как должна была появиться на свет новая редакция Морской доктрины Украины. Было и соответствующее решение СНБО и Указ Президента. Конечно, речь идет только о документе, каковых у нас много. Но здесь показательно отношение. И, наверное, когда Петр Порошенко говорит о необходимости усиления морского оборонного компонента, то, наверное, впору было бы вспомнить о том, как исполняются его же указы.
Что имеем в итоге? Основным компонентом морской отрасли Украины на сегодня являются 13 морских торговых портов, через которые осуществляется основной экспорт украинских товаров. И потеря контроля над побережьем для Украины чревата большими экономическими потерями, нежели потеря контроля над частью Донецкой и Луганской областей с их промышленным потенциалом. Именно по этому слабому звену и бьют сегодня россияне.
Вернемся непосредственно к азовскому кризису. Проблемы азовских портов, и, в первую очередь, порта Мариуполь предсказуемо начались еще до ввода в строй Керченского моста. Россия запретила проход под мостом судам высотой более 33 метров, в то время как в Мариупольский порт ранее заходили суда надводной высотой 44 метра. В результате, по словам директора Мариупольского порта Александра Олейника, 144 судна, с которыми ранее работал порт, не могут пройти через Керчь-Еникальский канал. А Мининфраструктуры Украины оценивает общие убытки Украины в 500 млн гривен ежегодно.
Можно без десанта
Однако основные проблемы для азовских портов начались с апреля нынешнего года. С конца месяца российские пограничники начали останавливать и осматривать суда, идущие из или в порты Мариуполь и Бердянск. Задержка каждого из судов – это десятки тысяч долларов финансовых потерь.
Но что самое прискорбное, россияне ничего не нарушают. Мариуполь и Бердянск стали заложниками Соглашения о сотрудничестве между Украиной и Россией в Азовском море и в Керченском проливе, которое было подписано еще в начале 2004 года и согласно которому Азовское море является морем внутреннего пользования для Украины и России. Следовательно, любая из сторон может свободно передвигаться по всему бассейну моря и осматривать те суда, которые вызывают подозрение. Украинская сторона может осматривать суда, идущие, к примеру, в Таганрог или Ростов-на-Дону. Но она этого не делает.
Более того, по словам Андрея Клименко, председателя мониторящего ситуацию в Азовском море наблюдательного совета «Майдана закордонных справ», с 23 июня мониторинговая группа отслеживает еще одну опцию – необычно долгое ожидание судами, следующими из Мариуполя/Бердянска в Черное море и далее, разрешения на проход в Черное море через Керченский пролив. За это время зафиксировано 45 случаев таких задержек. Время задержки – от 7 до 88 часов, в среднем – около 30 часов. Задерживают также суда, следующие из Черного моря в порты Приазовья. Иными словами, россияне применяют весь арсенал средств, чтобы сделать заход судов в азовские порты Украины экономически невыгодным.
Внешне все это выглядит как ответ на арест сейнера «Норд» (напомним, в марте нынешнего года украинские пограничники задержали российское рыболовецкое судно-нарушитель). Но задачи, которые ставят перед собой организаторы блокады в Азовском море, судя по всему, гораздо шире.
Задача первая – показать Киеву, «кто в Азовском море хозяин», а заодно продемонстрировать западным партнерам слабость Украины. Увы, пока что это россиянам удается в полной мере. И причина здесь, опять же, в отсутствии у украинских политиков стратегического предвидения. Ведь слабости позиции Украины на Азовском море были очевидны изначально, и можно было бы предположить, что россияне способны, используя легальные механизмы, перекрыть движение к портам Мариуполь и Бердянск. Нужен был только предлог, и Украина его дала.
В нашей стране за последнее время написано очень много трудов о «гибридной» войне, о «гибридных» методах, о том, что экономические компоненты «гибридной» войны не менее важны, нежели собственно военные. А раз все это на поверхности, то как минимум, можно было бы подготовиться к шагам со стороны России. Например, перебросить те же «Гюрзы», которые бесполезны на широких просторах Черного моря, в Азовское море. Пусть это будет демонстративный шаг и украинские МБАКи (малые бронированные артиллерийские катера) вряд ли смогут противостоять более многочисленным и более мощным российским военным кораблям, но сама готовность защищаться зачастую отрезвляюще действует на нападающего. Но, похоже, в очередной раз понадеялись на то, что «якось воно буде».
Задача вторая хорошо вписывается в общую «гибридную» стратегию России. Не обязательно атаковать Мариуполь непосредственно с помощью боевых кораблей и десанта (хотя в нынешней войне нельзя исключать даже самых фантастических сценариев). А вот вызвать социальное недовольство и бунт – вполне. Регион и так понес серьезные экономические потери в результате необъявленной войны. А российская блокада порта только усилит бедствия. Грузы, которые сейчас идут через Мариуполь и Бердянск, наверняка можно перенаправить через другие порты. А вот что делать с безработными портовиками? Усилим эффект информационной атакой – и вуаля!
Да, и не забываем про президентские и парламентские выборы. За кого проголосуют обездоленные работники Мариупольского порта, их жены и дети? А дальше – «давайте все вернем, как было», «надо договариваться с Россией», «пора кончать войну» и прочее из набора идеологических штампов.
Очевидно, что Украина может ответить на российские угрозы в основном ассиметричными мерами, пойдя, в первую очередь, на пересмотр Соглашения о статусе Азовского моря, а также подготовив иски о возмещении ущерба. Но это не исключает и необходимости усиления украинского военного присутствия в этом море. Азовский кризис дал ответ на вопрос – зачем Украине нужен флот и какие задачи он должен решать.
И, пожалуй, главный урок: мы должны научиться просчитывать шаги – как свои, так и противника. Эта война ведется на всех и любых направлениях – военном, экономическом, политическом, культурном. Где-то с большей степенью интенсивности, где-то с меньшей. Предвидеть ход противника – значит опередить и победить его. И план Б возможен только тогда, когда есть план А. Но у нас зачастую нет и его.
