Акция возмездия режиму Башара Асада за применение химического оружия заставляет вспомнить едва ли не главный тезис «Искусства войны» Сунь Цзы: война – это путь обмана. Но в эпоху социальных сетей китаец, умерший за полтысячи лет до рождения Христа, – блогер, прямо скажем, куда менее популярный, нежели президент Соединенных Штатов. Который с трудом древнего полководца определенно знаком: на это как минимум указывают учеба в Нью-Йоркской военной академии и тот факт, что название одной из книг Дональда Трампа – «Искусство сделки» – выглядит явным парафразом Сунь Цзы, пишет Алексей Кафтан для Деловой столицы.
Просто держите это в голове всякий раз, когда читаете или слушаете Трампа. Позволит избежать и неуместного оптимизма, и приступов зрадофилии. Вот, к примеру, в субботу он написал по итогам ракетного обстрела целей в Сирии: «Удар прошлой ночью был нанесен прекрасно. Благодарю Францию и Соединенное Королевство за их мудрость и мощь их военных. Лучших результатов и быть не могло. Миссия выполнена!». Днем позже он повторил: «Сирийский рейд был настолько совершенно выполнен, с такой точностью, что единственное, к чему могли придраться лживые СМИ, – это использование мной термина «Миссия выполнена».
Отличная, стоит признать, манипуляция. Но в чем, собственно, миссия состояла? Какие задачи решал этот удар?
Очевидный ответ – разрушение командных объектов, исследовательских мощностей и инфраструктуры, связанной с производством химического оружия, тем более что об этом было заявлено официально. Но нанесенный ущерб вряд ли можно считать достаточным для гарантированного лишения режима Асада возможности изготавливать и применять боевые отравляющие вещества. Тем более что российские и иранские союзники вполне могут подкинуть что-то полезное, а персонал подвергшихся налету объектов был загодя эвакуирован. В общем, с точки зрения практической, итог примерно такой же, как и у прошлогоднего удара по авиабазе Шайрат: режим Асада отделался легким испугом, хоть и понес серьезные убытки…
Тем не менее, трудно согласиться с сенатором Томом Коттоном, который предположил, что Трамп фактически отправил предупреждение Ирану и Северной Корее: если уж сирийский режим не вразумлен – хотя, возможно, и станет чуть осторожнее, то с чего бы из-за нее переживать аятоллам и Киму?
Так что ответы о целях миссии лежат в несколько иной плоскости. Для начала примем во внимание, что в числе приоритетов в работе любого министерства обороны в мире числятся мудрое списание имущества и эффективное освоение бюджета. Получаем одновременно полезную утилизацию 85 ракет, часть которых приближалась к завершению срока хранения, а часть ожидала испытаний в боевых условиях, и, соответственно, новые контракты на пополнение запасов. Последнее, кстати, вполне вписывается в экономическую программу Трампа. В отношении союзников – Британии и Франции, выделивших два десятка ракет, – эти соображения тоже, вероятно, вполне справедливы.
Но они, разумеется, отнюдь не были основополагающими. Дело в том, что эта показательная порка – прежде всего, показательная. И лишь затем – порка. Ясное дело, она демонстрирует военно-политическое единство Запада, ведь даже Германия и Италия, отказавшись участвовать в налете, его поддержали. И столь же очевидно, что это демонстрация того, что Запад по-прежнему ставит политику ценностей выше Realpolitik: главный посыл риторики и самого Трампа, и его европейских союзников: убийство газом гражданского населения, стариков, женщин и детей есть безусловное зло, и зло это, безусловно, должно быть наказано.
Еще один нюанс – демонстрация беспомощности путинского режима. Как заявил тот же Коттон, удар показал, что «Россия не сможет защитить своих клиентов от Соединенных Штатов». Неудивительно, что этот тезис очень популярен и среди наших обозревателей. Но они почему-то забывают о его справедливости в обратном направлении – в том, что касается собственно боевых действий.
Куда больше правды в том, что США всеми силами стремятся избежать прямого столкновения с Россией – о чем, кстати, прямо заявлял в ходе подготовки к удару министр обороны США Джеймс Мэттис. Человек, которого в «голубиных» настроениях по отношению к Москве заподозрить невозможно. И то, что Трамп якобы был готов ударить по объектам российской ПРО в Сирии, – это с большой долей вероятности сказочка для гиперпатриотов, хотя говорить об этом он, безусловно, готов.
То же, кстати, справедливо и в отношении российского руководства, что бы ни вещал Дмитрий Киселев о радиоактивном пепле и какие бы мультики ни показывал Владимир Путин в своих предвыборных президентских посланиях. К слову, здесь есть некоторое сходство между российским и американским президентом: и тот, и другой использовали «войнушку» в качестве избирательной технологии. Но если Путин в марте использовал мультики, то Трампу, чтобы помочь своей партии на предстоящих промежуточных выборах в Конгресс и тем самым укрепить шанс на собственное переизбрание, нужны реальные действия.
Тем более что, согласно данным совместного опроса американского телеканала NBC News и издания The Wall Street Journal, деятельность Трампа на посту президента США одобряют лишь 39% американцев, и рейтинг продолжает падать. Этот опрос, разумеется, может оказаться нерепрезентативным, тем более что указанные СМИ в особой симпатии к Трампу не замечены, однако его не может не заботить собственная популярность. С этим может быть связана и раскачка Белым домом темы вывода американских войск из Сирии. В частности, в воскресенье его пресс-секретарь Сара Сандерс заявила в эфире Fox News, что Трамп настаивает на этом – сразу после завершения операций против «Исламского государства». Опять-таки, вспоминается Сунь Цзы: «Война любит победу и не любит продолжительности». Может, Трамп и пиарщикам своим его давал почитать?
Впрочем, здесь стоит остановиться на следующем моменте: стремление не спровоцировать россиян на ответные действия является, безусловно, взаимным: Москва также всеми силами избегает прямой конфронтации. Хоть бы за это ей и пришлось оказаться в роли «терпилы», как это произошло сейчас: ведь если верить СМИ и соцсетям, российская ПРО то ли проспала налет, то ли про…рала. Хотя без соответствующих данных и то и другое – не более чем допущение.
Однозначно можно сказать, пожалуй, лишь одно: в случае повторения подобных атак ВС РФ также останутся безучастными наблюдателями. Причем не так из-за технической несостоятельности, как из-за политических соображений – в конце концов, абсолютного оружия не существует, и, как показывает опыт балканской войны, даже старушке С-125 иногда везет сбить истребитель-невидимку. Вопрос в том, чем для России чреват подобный инцидент: ведь Москва (здесь уже ввиду технического отставания) сама пошла на снижение порога применения ядерного оружия, закрепив это решение в оборонной доктрине, а выбор других способов ответить Западу у нее крайне скуден.
Что же до сирийской ПВО/ПРО, то она насыщена российскими советниками, причем вряд ли забыт опыт локальных войн – от вьетнамской до арабо-израильских, в которых именно советники зачастую и осуществляли перехват. И эта ПВО/ПРО, наверное, даже стреляла. Но, разумеется, верить в то, что она сбила 70% ракет, не стоит. Это, во-первых, противоречит сумме ущерба, озвученной Асадом. А во-вторых, стоит обратить внимание на слова генерал-лейтенанта Кеннета Маккензи, который заявил на брифинге по итогам удара: сирийская ПВО выпустила 40 ракет, но ни одна не попала в цель, поскольку большинство из них были выпущены уже после того, как последний «Томагавк» достиг цели. Проспали или боялись попасть?
В общем, приходится констатировать: военная теория по обе стороны Атлантики так и не сумела найти выход из тупика, обусловленного существованием ядерного оружия. Локальные войны (включая столь любимый публицистами термин «гибридные») остаются единственным способом выяснения отношений между членами ядерного клуба. Но хотя мир, похоже, ушел от тотальности в сугубо военной сфере, эта тотальность перекочевала в сферу информационную.
И с этой точки зрения открывается вид на еще один аспект «второго трампова удара». Он продемонстрировал, что комплекс раздражающих, но не угрожающих непосредственно визави действий, на которые нет причины давать жесткий ответ, – «тактика салями», которую применял Путин в 2008 г. в Грузии и в 2014-м в Украине, работает и в обратном направлении.
Наконец, Вашингтон и его союзники показали, что помнят то, о чем, похоже, забыли в Москве. Я о прекрасной максиме фон Клаузевица: «Война есть не что иное, как продолжение политики с привлечением иных средств». В конце концов, политика экономического давления в отношении России гораздо эффективнее прямого столкновения. Хотя, может быть, и не столь эффектна, чтобы рисовать о ней мультики.
