Эмоциональный симбиоз из ностальгии по былой военной мощи, стремления к ее возрождению и жажды своеобразной гегемонии обрел новую динамику в украинском сегменте социальных сетей. Новый тренд, который явили дискуссии, сопровождающиеся праведным возмущением пользователей якобы бездействием властей, – это тыканье пальцем в Иран, пишет Владислав Гирман для Деловой столицы.
Одна из таких дискуссий развернулась под соответствующим постом журналиста Юрия Бутусова в Facebook. Причем в том контексте, что данный клерикально-милитаристский режим должен стать примером для Украины, поскольку, видите ли, Исламская республика Иран, где еще недавно жестоко подавляли протесты недовольных экономической политикой, смогла создать тяжелые ударные беспилотники. На пьедестал возводится, например, БПЛА Shahed 129, который сбрасывает на головы противников Тегерана, а значит и режима Башара Асада 30-килограммовые бомбы. Среди мишеней иранцев в Сирии, к слову, не только члены группировок «Исламское государство» или «Джебхат ан-Нусра», а зачастую как раз наоборот – либо те группировки, которые исламистскими не являются, либо просто гражданское население.
В общем, достижения Ирана в создании тяжелых дронов в этом свете выглядят крайне непривлекательно. Но все же приводятся в пример Украине без учета специфики региональных конфликтов там и здесь. Доминанты дискуссий – «Чем мы хуже?!», «Мейк Юкрейн грейт эген!».
Подобного рода тезисы возникают спорадически. И всегда актуализируют некие прегрешения предыдущей власти с переносом ответственности на действующую. До сих пор льются слезы по ядерному арсеналу, который Кравчук «сдал» США, Великобритании и России в обмен на гарантии безопасности, территориальной целостности и т.д. В результате Будапештский меморандум стал сродни ругательству. Однако почему-то благополучно игнорируется тот факт, что та часть этого ядерного вооружения, что дежурила в шахтах, могла быть применена только против Запада. И удержать Кремль от насаждения «русского мира» этим пугалом не удалось бы.
Да, еще частенько вспоминаются украинские крупные корабли: крейсер «Украина», от которого отказались на стадии 90-процентной готовности, или проданные авианосцы. В частности, «Варяг», ставший «Ляонином». Заговаривают и об отказе от стратегических бомбардировщиков Ту-160 и Ту-22М3. Мол, если бы они у нас сейчас были, мы бы всем показали! А что показали? Беда ведь в том, что весь этот зраздофильский пафос оттесняет далеко на галерку логику. Вот, на самом деле, как бы сейчас Украина могла использовать те же авианосцы? Пошла бы на прямое столкновение с российским флотом? Или же – что вероятнее – вообще лишилась бы их во время оккупации Крыма? А бомбардировщики? Что бы они бомбили – Донецк, Луганск, Ростов или Москву? Сомнительно. Более вероятно, что простаивали бы в ангарах, ржавея, рассыпаясь и подъедая средства на обслуживание.
Так что это не более чем демагогия и имперские грезы. И тяжелые ударные дроны – тоже. Таким вещам в оборонной доктрине сейчас места нет. Если задуматься, то для Украины на данный момент нерационально тратить ресурсы и время на БПЛА такого класса, которыми-то все равно невозможно пользоваться на линии разграничения. Использование боевой авиации запрещено «Минском». Это раз. Два – не стоит забывать о ЗРК, любезно предоставленных Россией местным боевикам и «ихтамнетам».
Ладно, на секунду представим, что преград в виде договоренностей для использования БПЛА нет. Разработка проекта ударного дрона требует существенных финансовых вливаний и времени. В том, что отечественный оборонпром с поставленной задачей справится, сомневаться не приходится. Но если эта беспилотная везикула лопнет, то какое-то направление обороны или сразу несколько недополучат средства из бюджета. Или возможно даже, что лоббисты развития программы тяжелых БПЛА смогут убедить руководство страны заменить ими авиацию, для воскрешения которой после 2014 года приложено столько усилий и потрачено опять-таки много денег.
Во-вторых, велик риск, что сведения о создании нового типа вооружения для борьбы с оккупантами просочатся в СМИ под соусом «перемоги». Соус этот, правда, быстро испортится и будет источать смрад уже зрады, когда трезвые головы все втолкуют горячим. Ну, или же данные попадут в руки российских спецслужб. Что вполне вероятно. В любом случае, к тому моменту, как в гости к боевикам с взрывоопасным «приветом» полетят тяжелые дроны, их там уже будут поджидать во всеоружии – с ЗРК и специлизированными «глушилками» и радарами.
А средства обнаружения БПЛА активно разрабатываются и используются во многих странах мира. Например, как известно, украинское ГП «Специализированная внешнеторговая фирма «ПРОГРЕСС» (ГП СВТФ «ПРОГРЕСС») и радиоастрономический институт Национальной академии наук Украины разработали и презентовали радиолокационную станцию охраны периметра Х1-М, которая видит и легкие, и тяжелые БПЛА противника. Кто сказал, что со стороны РФ не прибудут аналогичные системы? Те же ЗРПК «Панцирь-С1», которые «светились» ранее на Донбассе. Так что в нынешних реалиях войны есть резон в использовании БПЛА для получения разведданных, но не нанесения ударов. За что, к слову, в Европе и ОБСЕ Киев по голове не погладят.
В будущем же, т.е. когда под развитие ударных дронов можно будет взыскать средства и подобрать команду специалистов, вероятно, да, есть смысл разрабатывать такую программу. Поскольку БПЛА в целом – это перспективное направление, пусть и представляет опасность в руках террористов. Однако программа тяжелых БПЛА должна получить экспертную оценку. И лишь на ее основании вписываться в концепцию развития авиации.
