Об обмене пленными, запланированном на 27 декабря, поговорили все. И те, кто потратил большой кусок жизни и здоровья на ведение этого процесса. Вроде представителя Украины в гуманитарной подгруппе ТКГ Ирины Геращенко, или активистов нескольких украинских волонтерских групп, пишет Роман Федюк для Depo.ua.
Поговорили и те, кто пытается использовать историю с обменом военнопленными для сохранения остатков своего политического влияния и присутствия в информационном пространстве, и продемонстрировать «полезность» для всех сторон переговоров, как это делает Виктор Медведчук.
Поговорили и те, конечно, кто начал войну на Донбассе – а потом взялись демонстрировать «заботу о людях». По крайней мере, как-то так воспринимаются во всей этой истории фигуры российского президента Владимира Путина и патриарха РПЦ Кирилла. Которые, конечно, никакого отношения к «Л-ДНР» не имеют, но повлиять на политику сепаратистских анклавов могут одним-единственным словом.
Хотя на самом деле говорить на эту тему какие-то рациональные, но при том человечные вещи очень-очень сложно. Потому что, с одной стороны, освобождение из плена даже одного-единственного украинского пленника – это большая, а возможно – бесценная удача.
Но, с другой стороны, запланированный обмен по формуле «306 на 74», за сутки до его реализации вызывает больше вопросов, чем дает ответов.
Первый логичный вопрос заключается в том, почему собственно «74» – если, по данным СБУ, в плену, вероятно, находится более 170 человек. Вполне возможно, что какая-то часть из этих людей уже покинули не только «ДНР-овские» подвалы, но и этот не слишком добрый к ним мир. Еще кого-то не согласились обменять боевики. Но если в СБУ нет точной цифры пленников – то где гарантия, что в списки попали все, кого боевики, гипотетически, могли бы отпустить?
Конечно, у нас же война. Но почему-то в Израиле, когда в кровавом балагане конфликта с палестинцами берут в плен одного бойца – через 2:00 об этом знает вся страна. А у нас в списки пленных иногда добавляют людей, пропавших несколько месяцев назад.
При этом, если Украина отдает, похоже, практически всех сепаратистов, кто не попался на совершении тяжких преступлений и не отказался возвращаться в «независимые республики», то на кого мы будем обменивать еще сотню украинцев, которые останутся в подвалах «Л-ДНР»? Новых сепаров наловим? Так процесс, к сожалению, имеет двусторонний характер …
Другой вопрос вызывает информация, распространенная координатором группы обмена пленными «Патриот» Олегом Котенко о том, что сейчас украинская сторона не знает имен тех, кого боевики собираются освобождать. То есть все, что у нас есть – это, опять-таки, магическая цифра «74». Из которых четверть, треть или половина вполне могут быть, например, случайными людьми, «закатанными» в подвал вчера именно для завтрашнего обмена. Или уголовными преступниками из «ДНР». По сути, кем угодно.
При том что не далее как вчера была информация о том, что Виктор Медведчук обменялся с Захарченко и Пасечником «утвержденными списками на обмен». Что вызывает оправданное недоумение – то ли у Медведчука списки есть, но он никому их не показывает, то ли Котенко из «Патриотов» сознательно дезинформирует общественность. И если правдив первый вариант – то почему Медведчук до сих пор считается украинским, а не российским представителем в трехстороннем группе? А если второй – то почему Котенко так никто и не опроверг?
Поэтому, в общем, создается впечатление, что понятие «формула» при обмене пленными с контролируемыми Россией сепаратистами – скользкая и опасная вещь. Это в химии можно писать H2O – и совершенно безразлично, о которых атомах кислорода и водорода идет речь. С живыми людьми все не так.
Хотя Владимиру Путину, который за три месяца до выборов взялся лепить себе имидж «миротворца», в третий раз закончив войну в Сирии, и согласившись отпустить 74 пленных, на самом деле, все эти люди – хоть украинцы, хоть сепаратисты, значат не более, чем атомы в химической формуле. Что дает хотя бы небольшую надежду, что выпустят таки тех, кого следует.
Впрочем, несмотря на все моменты, можно отметить, что само проведение обмена следует считать победой. Поскольку, так или иначе, домой вернутся 74 человека. Украинцы, освобождение которых стало возможным в первую очередь не благодаря тем, кто больше пиарится сейчас – как Медведчук, а людям, которые пытались пробивать стену. К таким можно отнести уже упомянутую Ирину Геращенко и еще много людей, среди которых куча волонтеров, которые собирали данные о пленных.
