Причина падения цены на нефть – это экономический спад, который начался и очень хорошо наметился еще задолго до этого года, и второе – этот спад ускорился в результате вспышки коронавируса и пандемии. Это привело к остановке промышленного производства во многих странах и естественно, в результате чего сократилось употребление электроэнергии, топлива.
Работа предприятий была остановлена по всему миру, и если верить подсчетам, то где-то из в 100 млн баррелей мирового употребления в сутки, теперь осталось от силы 75. То есть потребление и спрос сократились на целую четверть. Нефти сейчас гораздо больше, чем мир может поглотить. Все пытаются предлагать различные скидки, продают дешевле, чтобы сохранить свою рыночную нишу. Начинается ценовая война между конкурентами и поставщиками.
16,2 доллара за баррель – это цена российского Urals, цена Brent в этот момент была где-то меньше 21, ближе к 19 долларам. Канадская нефть продается по 3 доллара, а в США и Азии есть случаи, когда нефть просто отдают, да еще и платят за то, чтобы ее взяли. Нет сил хранить ее в нефтехранилищах или в танкерах, за которые надо платить.
Пока что все давит на цену на нефть, баланс спроса и предложения тоже. Такая тенденция сохранится с наступлением апреля, когда прекращается действие договоренности ОПЭК+ и все ее участники будут добывать и экспортировать столько нефти, сколько смогут. Нефти будет все больше, ценовая война обострится. Хотя рынок предвидит некоторые повышения – например, цена на нефть в июньских фьючерсах уже выше – 27-29 долларов за баррель. А в июле и в августе еще выше. Есть и такие ожидания.
Такая низкая цена на нефть многопланово влияет на российскую экономику. Сокращается размер запасов, которые можно рентабельно извлекать из земли. Если до этого кризисного положения Министерство энергетики и природных ресурсов оценивали, что в России примерно 30% от всей оставшийся нефти – это рентабельная нефть, ее легко относительно извлекать и даже получать какую-то прибыль от ее извлечения. А вот 70% – это трудноизвлекаемая нефть. Чтобы получать из нее какую-то прибыль, компании должны иметь на выходе цены 65-85 долларов за баррель. Таких цен сейчас нет. То есть, нефть существует, но взять ее экономически невозможно.
Когда цена на нефть сокращается, это значит, что вместо 30% мы будем иметь 20% оставшийся нефти, которую можно добывать. Да, немного поможет девальвация рубля, издержки, если их выражать в долларах, сократятся. Но такое положение не спасает. Инфляция, рабочая сила, электроэнергия, оборудование – все это съест выигрыш от девальвации.
Сокращение объема нефти повлечет за собой не просто сокращение поступлений в российский бюджет, но и в Фонд национального благосостояния тоже. Чтобы выполнять бюджет, нужно из этого фонда брать деньги. А бюджет сверстан из цены на нефть 42,40 доллара, и вся разница между реальной ценой и ценой, которая заложена в бюджет, поглощается из Фонда национального благосостояния. На сколько его хватит, когда его исчерпают – большой вопрос. Некоторые говорят, что Фонда хватит на 6-10 лет, а некоторые, что на полтора-два года.
Михаил Крутихин / Обозреватель
