Во время телефонного разговора с президентом Украины Петром Порошенко канцлер ФРГ Ангела Меркель заверила его, что на саммите G-20 никаких решений относительно Украины без участия Украины принимать не будут. В чем победа Украины, а в чем – угроза ее будущему в свете конфликта на Донбассе, в комментарии «Апострофу» рассказал дипломат, эксперт фонда «Майдан иностранных дел» Александр Хара.
У нас нет никаких оснований не доверять тому, что говорит госпожа Меркель. Если Маргарет Тэтчер была Железной Леди, то госпожа Меркель – это Стальная Леди. То, что она говорит, реализуется, и даже с определенными негативными последствиями для нее самой: давайте, вспомним кризис беженцев, когда она, вопреки определенным интересам немецкого общества и позиции политических сил, даже части ее собственной партии, придерживалась принципов, на которых построено европейское сообщество, несмотря на то, что ее рейтинг снизился.
Относительно президента США Дональда Трампа – сложнее, поскольку это человек строптивый, непредсказуемый. Несмотря на давление общественности, СМИ, экспертного сообщества, фактически обеих партий в Конгрессе США, он демонстрирует упрямство и попытки как-то улучшить взаимоотношения с президентом РФ Владимиром Путиным. Здесь есть определенная опасность. Но, с другой стороны, мы помним, что Сенат проголосовал за законопроект по кодификации санкций и установление нового механизма влияния на внешнюю политику США: они хотят ограничить возможности Трампа делать на российском направлении, что ему заблагорассудится. Но это предложение еще не стало законом – пока это предохранители на случай, если Трамп будет пытаться идти на такой диалог с Путиным, в том числе по Украине. В любом случае, такая вероятность существует.
Россия осуществляет вооруженную агрессию против Украины не только из-за наших двусторонних противоречий, но и потому, что Украина является инструментом расшатывания европейского и евроатлантического единства. Российской дипломатии свойственно связывать в один узел различные проблемы, а затем получить дивиденды в других сферах. Например, базирование Черноморского флота было связано с ценой на газ для Украины и потом с рядом договоренностей другого уровня.
Россияне пытаются использовать Украину как козырь, чтобы договориться с Трампом. Россия уверяет, что будет помогать в борьбе с международным терроризмом, другими проблемами, например, Северной Кореей, сокращать ядерное вооружение, если Соединенные Штаты пойдут на уступки и надавят на Украину. Москва хочет вернуться к политике XX века, когда она решала судьбу всего мира или каких-то маленьких стран.
Наши партнеры, прежде всего в Берлине и Париже, повторяют, что за спиной украинцев не будет никаких договоренностей относительно судьбы нашего государства. Наверное, наша маленькая победа в том, что и нынешняя администрация Трампа говорит на том же языке.
Мне кажется, что слова государственного секретаря США Рекса Тиллерсона о том, что конфликт между Украиной и Россией может быть урегулирован иным путем, вне «Минска», является проявлением прагматичности американцев. Поскольку он не работает, и не будет работать. Несмотря на то, что мантру нашего президента о безальтернативности «Минска» уже повторяют канцлер Ангела Меркель и президент Франции Эммануэль Макрон. То есть ничего плохого в этом предположении Тиллерсона нет. Другой вопрос, что Украина не находится среди ключевых приоритетов Вашингтона. Вот это плохо. Даже, кажется, в администрации Барака Обамы больше внимания уделяли нам. США не являются видимым участником мирных переговоров по украинскому конфликту, но они чрезвычайно влиятельны за кулисами. Соединенные Штаты никуда не денутся – они будут частью процесса. Но они просто не хотят участвовать в том, что имеет очень небольшие шансы на успех.
Минские договоренности являются ничтожными с точки зрения как украинского законодательства, так и международного права. Это обязательства, которые взял президент, несмотря на то, что они являются мягкой формой капитуляции Украины. Но президент поставил на кон свою репутацию. Они неправильно характеризуют сам конфликт как гражданскую войну. Военного положения у нас нет. И поэтому, конечно, Минские договоренности имеют мало шансов быть реализованными. Учитывая такую позицию нашего президента, европейцы и американцы не могут предлагать что-то другое, даже если у них есть лучшие идеи.
