Несмотря на большой объем, интервью Вадима Пристайко отнюдь не перегружено смыслами. Отжав воду и убрав лишние декорации, его можно свести к нескольким простым тезисам. Первый и главный из них: Украина выполнила все условия по Минским соглашениям: развела войска и согласовала формулу Штайнмайера. Других требований нет, и теперь Россия должна согласиться на встречу. «Мы рассчитываем на четкий разговор, чтобы прийти и сказать: что вы реально хотите от нас. На такой разговор рассчитывает Владимир Зеленский», — заявил министр.
Конечно, четкость — великая сила. И сам президент Зеленский, и все его назначенцы удивляют своей четкостью непривычную к такому совершенству украинскую, да и зарубежную тоже публику. Но в ситуации, когда Россия все еще заинтересована в том, чтобы заболтать и заволокитить переговоры, сохраняя неопределенное статус-кво, да и западные посредники заинтересованы в этом же, перспектива «четкого разговора» выглядит сомнительно. Четкими могут быть только условия капитуляции, выставленные Кремлем Украине. Но они и так известны и, чтобы услышать их в очередной раз, не было смысла ни разводить войска, ни подмахивать согласование формулы Штайнмайера в кремлевской интерпретации.
Ситуация вокруг Минских соглашений предельно проста. России нужно решить две задачи, притом решить одновременно.
1. Дожать Украину, заставив ее смириться с пребыванием в своей орбите. Именно согласие на пребывание в российской орбите — не Донбасс и не Крым, и не какие-то другие территории, и не подача воды по Северо-Крымскому каналу, а полная капитуляция Украины, и ее возврат в нео-СССР, который сейчас сооружает Москва, и является целью Кремля. Агрессия на Донбассе, создание «ЛДНР», аннексия Крыма, русский язык, импортируемые в Украину российское телевидение, артисты, книги и СМИ, — все это только инструменты. Кремлю нужна вся Украина, навсегда и с максимумом гарантий. Гарантии же, как известно, живут в головах — а значит, сама мысль о том, что Украина может развиваться отдельно от России, должна быть предана анафеме, забыта, выкорчевана, проклята и наказуема уголовно. После этого нам могут даже вернуть Крым и подарить $100 млрд, о которых упоминал Коломойский.
Но тут есть одна проблема. В СССР владеть долларами было уголовно наказуемо, а тратить их некуда. И в нео-СССР, когда Москва дожмет сопротивление бывших республик, будет ровно то же самое. А в остальном все будет хорошо.
2. Не переставая решать задачу номер один, Москве необходимо, по возможности, выйти из-под санкций. Хотя бы частично — совсем выйти сейчас не получится, потому что не в одной только Украине тут дело, и все это понимают. Но снять за несколько шагов европейские санкции — вполне реально. При этом задача номер два, конечно, важна, но задача номер один все-таки имеет высший приоритет.
Вот, собственно, и все, что Путин хочет от Украины. И если Пристайко не знает этого, то это странно. Если специалистов в МИД уже не осталось, а это возможно, ведь принцип назначений зеленской власти прост: «умных не надо — надо верных», то надо что-то с этим делать, хотя бы на общественных началах. Можно, к примеру, написать основные тезисы на плакатах и организовать около здания МИД бессрочный митинг, чтобы его работники хоть как-то образовывались.
Однако пойдем дальше. «Санкции, которые есть, — это тот механизм, который держит Россию за столом переговоров», — считает Пристайко. Увы, но это тоже не так. Минские переговоры — это формат, который позволил России, Украине и западным посредникам, в ситуации, когда никакие компромиссы, выполняемые реально, были невозможны в принципе законсервировать конфликт и при этом сохранить лицо. Тогда это стало наилучшим выходом для всех. Потому, что как только пристойные маски будут сброшены, возникает острая коллизия. А именно:
— Россия хочет сожрать Украину. Всю, с потрохами, сожрать и переварить до состояния общероссийского вторичного продукта, как она уже переварила все территории, которые сумела захапать.
— Украина этого не хочет, а хочет оторваться от России и прирасти к Европе. Во всяком случае, этого хочет та часть Украины, которая обладает политическим самосознанием, и понимает, чем чревато попадание в Россию. Она, конечно, небольшая эта часть, но все остальное — просто планктон, который при надлежащей обработке, может проголосовать хоть за то, чтобы перестали стрелять, хоть за вкусную мороженку из советского детства.
Здесь я немного отвлекусь и снова процитирую Пристайко, который заявил, что «у нас своя позиция, Москва думает совсем обратное. А где-то посередине компромисс». Это прекрасно: компромисс между едоком и барашком, которого он присмотрел на шашлык. Не представляете? Я тоже. А Пристайко представляет.
Но вернемся к раскладам, которые полезут на свет, когда все обозначат свои позиции в открытую, без обиняков.
— Европе наплевать на Украину, как и на весь остальной мир, кроме себя. Но Европе выгодно покупать у России ее вторичный продукт и продавать России свой первичный, который сейчас россияне давят бульдозерами. За подробностями о том, что собой представляет вторичный продукт, отправляю читателей к роману Войновича «Москва 2042», максима из которого «кто сдает продукт вторичный, тот питается отлично» исчерпывающе описывает устройство российской экономики.
От сдачи же Москве Украины (со всеми украинскими потрохами) Европу удерживало, во-первых, опасение, что на западной границе Украины экспансия Москвы не остановится, а во-вторых, перспектива получить поле боя в непосредственной близости от себя, то есть готовность украинцев сопротивляться. И, поскольку Европа не была готова принять окончательное решение: поддерживать ли Украину или договориться с Россией, она поспособствовала замораживанию ситуации.
Но затем все изменилось. Стало ясно, что Москва уже не будет претендовать на территории западнее Украины. Россия ведь далеко не СССР с его идеей прямой всемирной гегемонии. Концепция сменилась: сегодня Кремль хочет паразитировать на развитой части мира, покупая там первичный продукт и торгуя своим вторичным продуктом. Я сознательно прибегаю к терминам Войновича, как наиболее верным. Можно, конечно, сказать: «западные технологии и изделия», вместо «первичного продукта» и «сырьевые ресурсы» — вместо «вторичного». Но, на мой взгляд, Войнович увидел суть дела лучше экономистов, и его терминология концептуально вернее.
Так вот, чтобы реализовать эту модель, Москве нужны: 1.Рабы, чтобы этот продукт получать и территория для его получения. 2.Развитые страны, куда она это свое… гм…. сырье сможет сбывать и которые взамен смогут поставлять ей то, что ее рабы неспособны делать в принципе, вообще никогда — потому что в отсталых обществах современные технологии работать не могут, это объективный закон природы. Нельзя было в СССР сделать «как в Америке» — сколько ни пробовали, всегда получался тот же вторичный продукт, копировавший только форму. И Украина, будучи осколком СССР, только пытающимся стать развитой страной, для Кремля привлекательнее именно как ресурс, полезный для производства вторичного продукта. А, скажем, с Польшей или с Финляндией уже выгоднее торговать. И Кремль в последние годы сделал ряд ясных заявок на этот счет. Да и гарантии очевидны, если в западных банках и ценных бумагах сосредоточено порядка триллиона долларов, принадлежащих обитателям Кремля.
Оставался последний гвоздь, на котором держалась ситуация, — готовность Украины сражаться. Но после появления лозунга «надо срочно перестать стрелять», выпал и он. И теперь у Европы нет ни одной причины, чтобы не сдать Украину под российский контроль. Тем более что и в самой Украине оживились силы, желающие этого.
Почему они оживились и какая участь их ждет после сдачи — вопрос отдельный. Сейчас эти силы, давая интервью западным СМИ, всерьез воображают, что невероятно круты и смогут заключить с Россией долговременные паритетные договоренности. Потом-то, конечно, эти ребята поймут, что договориться с Россией им было невозможно в принципе — кто в Израиле, если повезет сбежать, а кто и в Коми, кому судьба не улыбнется.
Словом, разморозка ситуации сегодня означает сдачу Украины Европой — увы, без вариантов. Возможно, не на первой встрече, но на третьей уже точно. И Россия, видя суету новозеленской команды, которой не терпится «взглянуть Путину в глаза», держит паузу, давая ситуации как следует разморозиться. Благо, что разморозкой занялась сама Украина — это как если бы Хома Брут кинулся поднимать Вию веки, чтобы взглянут ему в глаза и узнать, что же Вий от него действительно хочет? А когда ситуация будет разморожена по максимуму, Россия перестанет тянуть время и прямо заявит претензии на Украину, как некогда Германия на Чехословакию. И Европа Украину ей сдаст… да и США тоже сдадут.
Прошлая власть все это понимала и пыталась остановить наше скольжение в пропасть, используя Минские соглашения как холодильник и укрепляя фронт на Донбассе. А новая власть — я, если что, имею ввиду именно власть, а не подставные фигуры, которые ничего не решают, — решила, что сдаться будет дешевле, и с этого даже можно поиметь небольшой гешефт, миллиардов так на сто. И фраза Пристайко о том, что «мы не можем сами по себе закончить войну, мы зависим от другой стороны», — не от посредников, не от союзников, не от поставок оружия и помощи, а от «другой стороны», то есть от России, и есть прямая заявка на капитуляцию. Чтобы уже не было никаких сомнений, вот вам окончание фразы: «Та система, которая существует в России, она очень завязана на одного лидера и без его решения в этом государстве не многое изменится». Как вам?
Третий тезис Пристайко — мол, Украина готова выйти из минских договоренностей, «если мы увидим, что этот процесс идет бесконечно», — просто продолжает логику курса на капитуляцию. Не берусь судить, действительно ли глава МИДа не понимает смысл Минских соглашений или притворяется, да это и неважно. И те, кто сдают Украину сознательно, и те, кто делают это по недомыслию, могут быть причислены к одной группе населения, поскольку делают общее дело.
«Вот, когда мы вернемся (с нормандских переговоров – ред.), — продолжает свою мысль Пристайко, отвечая на вопрос о том, есть ли дедлайн в минском процессе, и что должно произойти, чтобы Украина отказалась от Минска, — тогда и будет правильно спросить нас об этом. И если ничего не привезем, то логичным будет вопрос, насколько этот Минск все еще нам нужен».
«Но это может привести к тому, что Запад отменит санкции против России», — не веря своим ушам переспрашивает Пристайко интервьер BBC.
«Это и есть цена Минска, — отвечает министр. — Но я прошу вас не забывать, что санкции могут быть отменены и без выхода из Минска. Мы можем с вами выполнять Минск до конца нашей жизни и до конца жизни наших внуков, а санкции могут быть отменены каждые полгода».
Позвольте, но «может быть» все, в любой момент! Земля может налететь на Небесную Ось, Вселенная схлопнуться, а здание МИДа, не выдержав тяжести новозеленской команды, провалиться в Ад, до самой России. Однако, как правило, таких крайностей все же не происходит, хотя провал нынешнего МИДа в Россию меня бы не удивил. Санкции возобновляли снова и снова, пока Украина держала фронт на Донбассе и держала Минск. Так зачем было трогать эту хрупкую конструкцию, не дававшую нам свалиться в пропасть? Тем более, не имея никакой альтернативы, кроме возможности заглянуть в глаза кремлевского упыря?
Нет, конечно, я понимаю, что смысл-то как раз был: победившая на выборах команда сочла сдачу Украины более рентабельной. Но Вадим Пристайко этого не говорит, напротив, он пытается представить действия новой власти как путь к успеху и даже утверждает, что «для нас Минск — не самоценность, самоценность — наше выживание как нации». Как нации, Карл! Интересно, как украинская нация сможет выжить после капитуляции Москве?! Хотя…пожалуй, сможет, были же и в УССР украинцы. Еще какие красавцы и красавицы — взгляните на хор им. Верьовки. Один к одному патриоты, как огурчики. Да, такая украинская нация в России не только выживет — ей там еще и новые шаровары за бюджетный счет сошьют.
Почему интервью Пристайко появилось именно сейчас — тоже понятно. Демонтаж Украины идет успешно, но те, кто голосовал за Голобородько на велосипеде, и концерт «Квартала 95» вместо концерна «Укроборонпром», после появления закона о продаже земли немного напряглись и сжали мышцы, заподозрив неладное. Эти сжатые мышцы и нужно сейчас развести для дальнейших процедур, которые последуют за разводом войск. Для этого их обладателям надо рассказать о небывалых успехах — такие рассказы отлично слабят.
И новая власть (в своем обычном стиле) стала показывать простенькие фокусы с информационными наперстками. Безо всякого плана и стратегии, с единственной целью — удержать падающий рейтинг, по принципу «нам бы день простоять да ночь продержаться». Думаю, что будут и другие интервью о столь же выдающихся успехах в других областях — не одной же внешней политикой мы живы.
Не знаю, какими те интервью получатся, но у Пристайко все вышло в целом неплохо. Консистенция твердая, тон уверенный, псевдологика убедительная — для тех, кто слабо разбирается в политической ситуации, — но таких большинство, и они это проглотят. А тех, кто не проглотит, не станут слушать. Потому что у нас есть президент, ему 42 года, и он не лох и знает, куда ему следует смотреть. И большинству этого пока вполне достаточно.
Сергей Ильченко / Деловая столица
