Вечером 17 сентября в районе банки Кито-Ямато, находящейся в исключительной экономической зоне России, при попытке досмотра северокорейской рыболовной шхуны российские пограничники подверглись нападению с применением холодного и, кажется, огнестрельного оружия. Четверо пограничников и шестеро рыбаков ранены, один рыбак впоследствии скончался. Все россияне пока живы, хотя перечень ранений впечатляет: разрубленные головы и переломанные руки. С огнестрельным ранением не все ясно, мелькнув, оно исчезло из новостей. То ли у корейцев и вправду была какая-то стрелялка и они ее утопили, избавившись от улики, то ли в тесной свалке кто-то из пограничников зацепил своего.
Экипаж шхуны аж в 80 человек — плотненько же они там были упиханы, или шхуна какая-то очень уж большая, что, впрочем, вряд ли, — арестован. Тем, кто напал на пограничников, если их удастся выявить из толпы в 80 человек, в теории грозит в России пожизненное заключение. Которое было бы для них скорее подарком, чем наказанием. Почему — давайте разбираться.
Под пиратским флагом терпящих бедствие
Первый вопрос: сколько, собственно было шхун? Новости сообщают о двух шхунах-матках и 11 мотоботах. Шхуны проверили и задержали за браконьерство, притащив в Находку, а мотоботы предсказуемо разбежались. Экипаж одной из шхун, в дополнение к браконьерству, задержан еще и за вооруженное сопротивление пограничникам.
Но это не значит, что там не было и других северокорейских плавсредств. Они там были в количестве от 500 до 1000, точнее сказать сложно, поскольку эта деревянная мелочь плохо видна на спутниковой навигации и не видна на радаре вообще. Иными словами, проверить, чем занимается весь этот рой, и наказать каждого нарушителя за незаконный лов кальмара — а именно этим и занимались все северные корейцы, приплывшие в район Кито-Ямато, — у пограничников не было возможности. Чтобы организовать эффективную охрану границы, число стражей границы пришлось бы увеличить раз в 100, но в России на это нет ни денег, ни людей.
Кроме того, у всех шхун есть железная отмазка: они зашли в безопасную акваторию, спасаясь от тайфуна, подняв флаг «терпим бедствие». Иной вопрос, что, даже терпя бедствие, они продолжают вести незаконный лов.
Как это устроено в КНДР
Северная Корея, созданная некогда Иосифом Сталиным и Мао Цзедуном, в силу особенностей своего устройства, проистекающего из специфических взглядов ее отцов-основателей, не способна заработать средства на жизнь обычным путем, не прибегая к криминалу. И даже прибегая к криминалу, не может прокормить себя и живет на дотации проклинаемых Пхеньяном США и Южной Кореи. Что же касается китайцев, то они тоже помогают КНДР, но более прагматично, используя ее особенности в тех случаях, когда они могут быть полезны. Примером такого использования как раз и является лов всего живого в российской экономической зоне. Китайцам удалось выстроить очень эффективную систему, которая отлично работает.
Прежде всего, Китай выкупает право на лов в водах КНДР, платя Пхеньяну твердую сумму в валюте. Далее он нарезает это право на квоты и продает их частным лицам, естественно, китайцам. Такой предприниматель получает в де-факто собственность несколько прибрежных деревень вместе с жителями. Фактически они становятся его крепостными.
Но есть проблема: ловить у берегов КНДР нечего. Совсем. Все биоресурсы там уничтожены напрочь, а дно загажено брошенными дрифтерными сетями — это такая одноразовая, очень густая штука, которая верхним краем возвышается над поверхностью, а нижним скребет по дну, вылавливая все живое на своем пути, которое затем вырезается из сети и сортируется. Использованная сеть просто топится, по хорошему — в свернутом виде, но для этого надо время, чтобы ее свернуть и подходящий камень для груза, поскольку у самой сети — нулевая плавучесть. Поэтому зачастую сети просто бросают за борт, где они и дрейфуют, постепенно опускаясь на дно. Во всяком случае северные корейцы именно так и поступают.
В результате у берегов КНДР дно покрыто слоем использованных сетей, на котором не может жить ничего. Срок разложения таких сетей — порядка 200 лет. Все, что каким-то образом все-таки проникает на эту убитую территорию, моментально вылавливается в порядке местной самодеятельности.
Но китайские подрядчики такой мелочью не интересуются, у них иные методы. Они завозят на место доски, гвозди, пенопласт, старые двигатели со свалок, смолу, чтобы проконопатить корпус, и прочую нужную мелочь, и предлагают местным жителям заняться судостроением, отпуская материалы в кредит. Построенные таким образом плавсредства, невидимые, кстати, на радарах, ориентируясь на прогноз погоды, обещающий тайфун, большими группами, по 200-300 единиц, конвоируются к российской зоне северокорейскими БМРТ (большие морозильные рыболовные траулеры), ненавязчиво вооруженными пулеметами и легкими ракетными установками — фактически это вспомогательные крейсера. Эти полувоенные суда помимо лова и переработки рыбы выполняют двойную функцию: не дают рыбакам уплыть куда глаза глядят — скажем, свалить в Южную Корею, и перехватывают суда, попавшие в 50-мильную зону КНДР, объявленную Пхеньяном запретной для всех.
Это противоречит международным нормам, но КНДР на них плевать. Под раздачу в основном попадают россияне. При очень хорошем сценарии после нескольких месяцев избиений и издевательств их возвращают домой. При менее хорошем… не возвращают. При этом «50 миль» в северокорейском толковании очень растяжимы, и захватом чужих судов северокорейские патрули занимаются на расстоянии и 55, и 60 миль. Показания GPS игнорируются — иными словами, речь идет о банальном пиратстве. Но это так, к слову. Вернемся к делам рыбацким.
Так вот, отконвоировав толпу самодельных суденышек к границе российской зоны, БМРТ ждут предупреждения о надвигающемся тайфуне. После чего вся флотилия, подняв флаг «терплю бедствие» — а они терпят бедствие, поскольку наспех сколоченным судам тайфуна не пережить, — ломится в российские воды под предлогом спасения от стихии и начинает интенсивный лов. БМРТ же, не пересекая границы, уходят.
Разумеется, оставить своих граждан совсем без присмотра КНДР не может ни при каких обстоятельствах. По этой причине на примерно одной из 10 таких шхун, вокруг которой базируются еще 5-6 мотоботов, находится представитель китайского заказчика — северокореец, обычно отставной военный, с рацией и GPS, у которого, в принципе, может быть и оружие.
Через 4-5 дней, когда тайфун стихает, флотилия, нагруженная добычей, уходит из зоны лова, и конвоируется БМРТ в обратном направлении. Ее потери обычно составляют процентов 5-10, но суденышки — копеечные, команд вообще никому не жаль, так что дело окупается. Потери же от пограничников просто смехотворны — в кои-то веки они захватят одну-две шхуны, ну и ладно. Но «ладно» — это с точки зрения хозяина предприятия. А для экипажа шхуны захват пограничниками практически смертный приговор.
Сама по себе отсидка в России выходцев из КНДР нисколько не пугает. Но из России их могут выдать только в КНДР, и, как правило, выдают сразу. А там им ломают кости, вполне буквально, безо всяких метафор — за то, что попались. Конечно, на все российские протесты Пхеньяну плевать, он будет лишь улыбаться и обещать разобраться, но попадаться рыбакам все равно не полагается, это дело принципа. Потом, с тех, кто выживет, спросят и за кредит на постройку шхуны. Так что просто утонуть для северокорейских рыбаков, пожалуй, даже предпочтительнее.
При такой постановке дела удивительно не то, что пограничники нарвались на сопротивление, а то, что такие случаи происходят редко, в среднем — раз в два-три года.
И еще одна деталь. Терпящие бедствие северокорейские гости не только уничтожают дрифтерными сетями все живое, а потом выбрасывают использованные сети за борт. Они сметают вообще все, что попадется под руку и может быть полезным в хозяйстве. Например, навигационные буи, или буи, которыми помечены выставленные крабовые ловушки. Сами ловушки корейцы обычно поднять не могут — на их шхунах нет грузовых стрел достаточной мощности, так что они просто тонут, а крабы, попавшие в них, бесполезно гибнут. Да и российским рыбакам попадаться такой корейской шхуне тоже не рекомендуется.
При случае «терпящие бедствие» высаживаются и на российский берег, где действуют такими же методами. Впрочем, терпят бедствие они безо всяких кавычек. За исключением тонкой прослойки приближенных к Киму, все жители КНДР терпят бедствие от рождения до смерти — но одновременно являются и бедствием для соседей. Саранча ведь тоже все сжирает на своем пути от банального голода, а не из вредности
Что может сделать Россия?
А это смотря какая — Россия ведь тоже неоднородна. В конфликте вокруг лова биоресурсов на Дальнем Востоке есть как минимум четыре России. Во-первых, это Россия — официальная, «Москва, Кремль, Путину», далее- ФСБ, в ведении которого находится погранслужба, потом региональные власти Приморья и, наконец, местные жители.
С Москвой все просто. Путин последовательно и сознательно сдает восточные территории России Китаю с тем, чтобы в дальнейшем уйти под его защиту и спрятать наворованное. Лезть в разборки с КНДР, за которой стоит Китай, Москва не станет. Это просто не окупилось бы: даже если бы ей, ценой больших усилий и затрат, удалось исключить использование КНДР как одного из инструментов китайского натиска на Приморье, в ход просто пошли бы другие средства, поскольку Китай всегда считал и считает Приморье своим, и, по большому счету, имеет для этого все основания. А дряхлеющей России нечем ответить, чтобы удержать за собой когда-то отжатые у Китая территории. Так что в конфликте вокруг лова на Дальнем Востоке Москва будет выражать озабоченность и требовать выполнять договора о разделе экономических зон, Пхеньян — понимающе кивать, и обещать принять строжайшие меры, а Пекин — мудро улыбаться, формально оставаясь в стороне.
Пограничники должны оправдывать свои зарплаты, но сделать с северокорейской саранчой ничего не смогут. У них нет для этого ни полномочий, ни ресурсов, да и желающих подставлять головы под удар разделочного тесака тоже немного. Тем более что наглость браконьеров год от года растет, и недалеко то время, когда пулеметный огонь по пограничному катеру при попытке досмотра северокорейской шхуны станет обычным явлением. Пограничникам остается отыгрываться на россиянах, играя в рачительное государство, которое день-ночь не спит, а бережет все ценное, что еще не украли. Впрочем, по мере обнищания путинских россиян их тоже начнут нанимать для браконьерства китайцы, как сейчас нанимают кимовских корейцев. Собственно, уже и нанимают, но там другая схема, о ней отдельный рассказ.
Региональные власти зажаты, как в тисках, между Москвой и Пекином. Москва — это государевы окрики и ярлык на правление, а Пекин — это реальные деньги. И еще это перспективы на ближайшее будущее, так что у кого из приморских чиновников дети не на Западе — у тех они в Китае, учат язык и врастают в среду. Региональные власти могут при случае отыграться разве что на кимовской голытьбе, от отчаяния полезшей на погранцов, да и то самую малость. Через месяц-другой арестованных корейцев выкинут назад в КНДР. И даже если не выкинут, а посадят в России, это ничего не изменит. Так что держать их в российской тюрьме нет ни малейшего смысла.
Ну, а положение простых подданных Путина однозначно скверное. Их будут давить со всех сторон, а возможности сопротивляться у них нет ни малейшей. В частных беседах пограничники крайне не рекомендуют брать с собой в море для защиты от корейского пиратства даже легальное оружие, предупреждая, что если у безоружных при нападении на них еще будет шанс выжить, то в ответ на вооруженное сопротивление корейцы россиян попросту утопят. И вступиться за них будет некому. Словом, вариантов для россиян, живущих в Приморье, видно два: либо интеграция в китайское общество — тут уж кто как сумеет, чаще всего через смешанный брак, либо эмиграция — у кого куда получится. Можно, например, поехать добровольцем на Донбасс и поселиться в «ДНР» или «ЛНР» в отжатой «у хохлов» квартире. Там проще, и есть еще кого пограбить. А вот в Приморье россиян будут грабить самих. Во всяком случае, кальмары, крабы, лосось и прочие не лишенные приятности морские гады, плавающие и ползающие рядом в океане, уже точно не их.
И, наконец, под занавес, о последствиях. Последствия очевидны. Фактическое вытеснение России и россиян из экономических зон в Тихом океане уже состоялось. Юридически же ситуация может оставаться неопределенной еще долго, но это ничего не изменит, и тому есть прецеденты. Остров Даманский и ряд других островов, о которых в Союзе предпочли не писать, были по факту отданы Китаю еще в 1969-м, а официально переданы только в 1991-м. Но последствия для СССР наступили сразу, уже в 1969-м. Международный авторитет Китая немедленно вырос, а вот авторитет СССР резко упал. Одержав победу в борьбе за спорные территории, Китай тогда показал свою способность противостоять Москве и этим выиграл последующий успех, заложив основания для потока западных инвестиций. Потому что во всем мире слабых и умирающих добивают, а в сильных и растущих — инвестируют.
Сергей Ильченко / Деловая столица
