Вероятность принятия реальных антироссийских санкций в связи с агрессией в Керченском проливе вдруг снова выросла – в основном из-за желания России использовать военнопленных для влияния на украинскую политическую ситуацию, и благодаря «фирменному» хамству российского дипломатического ведомства
На первый взгляд, вчерашнее заявление спецпредставителя Госдепартамента США Курта Волкера относительно реакции США и ЕС на агрессию России в Керченском проливе не впечатляет конкретностью.
«И Соединенные Штаты, и Европа размышляют, какие дополнительные меры мы должны применить, если Россия не отпустит пленных моряков, и дальше будет добиваться контроля над Керченским проливом», – сказал Волкер.
Собственно, «рассуждают» на эту тему европейские и американские политики в аккурат с момента агрессии, то есть уже два с лишним месяца. Моряки сейчас сидят в Лефортово, и каких-то ощутимых результатов – если не считать договоренностей Путина и Меркель об «одноразовом мониторинге» пролива, пока незаметно.
С другой стороны, в заявлении есть и немного конкретики – в частности, относительно того, что эти решения США и ЕС могут принять уже в феврале, накануне годовщины аннексии Россией Крыма.
Какова же вероятность принятия реальных антироссийских санкций, а не очередных ограничений против трех-четырех российских военнослужащих, причастных к агрессии?
На самом деле, она не нулевая. И причин такому положению вещей, очевидно, две. Первая, которую вскользь озвучил Волкер, заключается в том, что в Вашингтоне сложилась нехорошая реакция на решение продлить срок ареста украинских моряков до апреля. Там считают, что это попытка использовать военнопленных для влияния на политическую ситуацию в Украине.
Вполне вероятно, что до момента президентских выборов арест моряков будет использоваться как повод для критики действующей власти («Порошенко не сумел вернуть ребят домой»). А после президентских выборов, в случае победы удобной для Кремля силы, моряков отпустят – что даст определенный рост рейтингу пророссийских сил в Украине, которые якобы «уладят конфликт, с которым не справился Порошенко». Такое использование Путиным военнопленных в качестве заложников и политтехнологических инструментов, очевидно, не вызывает у США (и не только у США, если на то пошло) никакого восторга.
А еще одна причина, которая подтолкнет уже не так Вашингтон, как ЕС к более решительным действиям на российском направлении, являются необдуманность и банальный непрофессионализм российского МИД, где, кажется, банально перегнули палку с «русским ответом на европейские угрозы».
Начиная с требования Лаврова к ЕС ввести санкции против Украины за «инцидент в Керченском проливе» – и заканчивая откровенно хамским заявлением заместителя министра иностранных дел России Григория Карасина о том, что Россия «в качестве жеста доброй воли предложила одноразовую поездку экспертов (к Керченскому проливу – ред.), чтобы они потом доложили своему руководству. Но, к сожалению, это было воспринято как приглашение к более широкому танцу. Нас такой подход не устраивает».
Не исключено, что, договариваясь с Путиным о мониторинге ситуации в Керченском проливе, в Берлине надеялись преподнести это миру как мощное мероприятие, направленное на урегулирование ситуации. И если бы этот мониторинг имел бы даже декоративный характер – но проводился достаточно регулярно, немецкая дипломатия сумела бы отчитаться об «успехе в решении Керченского кризиса». Хотя бы очень-очень частичном успехе.
Однако после демонстративного «наезда» ведомства Лаврова на немецких партнеров такой сценарий стал невозможен. И фрау Меркель, раздраженная неуступчивостью и неадекватным поведением россиян, вполне может поддержать более существенные антироссийские меры. Какой будет форма этих мер – санкции против кораблей, которые заходили в российские порты, постоянно действующая наблюдательная военная миссия в Черном море, или что-то другое – покажет время.
Но если учесть тот факт, что десяток стран-членов ЕС поддерживал идею санкций сразу после инцидента, а сейчас к этой группе может присоединиться и Германия, вероятность неприятных последствий для Кремля – причем не только за акт агрессии в Керченском проливе, но и за дальнейшие действия – заметно возрастает.
Тарас Паньо / Depo.ua
