Хорошо. Давайте на пальцах. Что изменилось с 2014, и почему тогда нельзя было вводить военное положение, а сейчас можно?
Изменилось многое. Очень многое. Но главное – изменилась правовая предпосылка. От «это не мы, нас там нет, в любом военторге купить можно, гражданская война, референдум» до неприкрытого нападения России на Украину в ее водах с открытым применением российской авиации и флота.
Чувствуете разницу?
— Эй, Европа, на нас напали! Помоги!
— Кто напал?
— Россия!
— Есть доказательства?
— Да. Вот российские военные, вот обстрелы с той стороны, вот Гиркин.
— Хорошо. Мы проведем расследование и по его результатам…
— А когда будут результаты?
— Ну… Надо провести расследование. Собрать заседание. Отложить. Перенести. Принять. Написать резолюцию…
— Но на нас напали!
— ОБСЕ не фиксирует присутствия российских войск на Донбассе. Ждите ответа оператора.
Вы же помните, что за эти четыре года ОБСЕ так и не зафиксировала присутствие российской армии? Ну, так теперь оно есть. Получите, распишитесь.
Вот наиглавнейшее изменение. Кардинальное. И я очень надеюсь, что в этот раз обеспокоенностью и озабоченностью дело уже не ограничится.
Далее. Изменилась экономическая ситуация. В 2014 страна была на грани дефолта. Вы же помните, что экономисты как один говорили – дефолта не избежать. Сейчас о дефолте речи нет. Вообще.
Порошенко, конечно, попал в адовую ситуацию. Кстати, вы же помните, что война началась, когда у страны не было президента? Надеюсь, помните. Так вот Порошенко вынужден был лавировать между обрушением экономики и сопротивлением агрессии в ситуации, когда нет ничего. Вот вообще ничего. Ни армии, ни экономики, ни работающих государственных институтов. Четыре года ему это худо-бедно удавалось. Что-то налавировал.
Выиграли время. Начали строить армию. Получили транши. Избежали дефолта. Можно было сделать лучше? Наверное, я не знаю.
Я не обладаю всей полнотой информации. Я не знаю, какое должно было быть принято решение. Вот у тебя ситуация – военное положение и обрушение экономики, или лавирование через пень колоду, выигрыш времени и построение того, что хотя бы так, хотя бы криво, можно построить. Выбирай.
Я не знаю, что надо было выбрать. Сделано ли все, что можно было сделать? На мой взгляд, нет. На мой взгляд, можно было больше. Но, по крайней мере, сделано хотя бы то, что сделано.
Можно ли драть власть за то, что не было сделано лучше? Нужно. Нужно драть! Ты взял на себя ответственность – делай!
Но, согласитесь, разница между тем, чтобы драть власть за факапы и «барыги ведут бизнес на крови, война выгодна власти, газовый геноцид, все на борьбу с шоколадным ворьем, даешь третий Майдан» – гигантская. Чувствуете эту разницу риторики?
Почему за два месяца до выборов? Я не знаю.
Я не знаю, почему Россия открыто напала только за два месяца до выборов. То есть, знаю, конечно, потому что понимаю, какие процессы в рейхе происходят. Ну, вот он дошел до этой стадии только сейчас. Почему? Надеюсь, мы все когда-нибудь сможем задать Путину этот вопрос на скамье подсудимых.
Нужно ли сейчас вводить военное положение? Я не знаю. Депутаты умные, им решать. Я тут не компетентен.
Нужно ли тогда было вводить? Я не знаю. Власть приняла такое решение, какое приняла. Есть эксперты, чтобы оценить, где власть лоханулась, а где сделала все правильно. Да и то полную картину можно будет оценить только со временем.
Но про что я все время талдычу. В сто пятидесятый раз: Россия совершила акт неприкрытой агрессии против Украины в ее водах с применением авиации и флота.
Это главная, единственно правильная формулировка. Именно исходя из нее необходимо искать пути решения.
А «Порошенко устроил пропаганду, чтобы захватить власть» – неправильная формулировка. Решения, принятые на основе ошибочной предпосылки, будут ошибочны априори.
Не давайте замыливать себе мозги фейковой риторикой. Оценивайте ситуацию реально. И на реальной оценке реальной ситуации делайте выводы.
Аркадий Бабченко / Facebook
