За два года на посту президента Трамп настолько приучил всех к своей алогичности и непредсказуемости, что лучшие умы американской политологии не в силах дать четкий прогноз
В прайм-тайм американского CNN обсуждают сегодняшнюю личную встречу Трампа с Путиным. Обсуждают эмоционально, с огоньком. Обсуждают на прямом включении из Хельсинки, из студии в Вашингтоне, Москве, Лондоне. Обсуждают громкие имена, политологи и дипломаты с мировым именем.
И вот что интересно. Никто до конца однозначно не может сформулировать, что скажет Трамп и что он не скажет. При этом повестка для Путина очевидна для всех: добиться от Трампа признаний в «особой роли» Кремля для мировой безопасности, снятия и ослабления западных санкций, вынесения за скобки переговоров темы аннексии Крыма.
Крым и Украина – особый момент для этих переговоров. И об этом говорит каждый выступающий в эфире CNN. Но при этом даже касаясь очевидной вроде как темы вмешательства в американские выборы со стороны российских спецслужб – благо спецпрокурор Боб Мюллер прямо накануне Хельсинки озвучил очередные громкие обвинения – никто до конца не утверждает, что Трамп предъявит Путину счет.
Проблема в том, что за два года на посту президента Трамп настолько приучил всех к своей алогичности и непредсказуемости, что лучшие умы американской политологии не в силах дать четкий прогноз.
Тем не менее, при всей спонтанности Трампа можно быть уверенным в одном – президент США ведущая, но не единственная фигура в системе принятия решений. После КНДР Трамп окончательно уверовал в свою исключительность. И это сильно роднит его с другим enfant terrible мировой политики – Владимиром Путиным. Американская система сдержек и противовесов видела и не такое.
Тем не менее, очевидная тревожность от встречи Трампа и Путина показывает, как сильно 45-й американский президент поставил под вопрос способность Штатов противостоять мировому террористу №1 Владимиру Путину. Невозможно представить, что кумир Трампа и Америки Рональд Рейган пошел бы на встречу с советским генсеком после ситуации, аналогичной с той, с которой мир столкнулся после 2014 года.
Тарас Березовец / Facebook
