Послание Владимира Путина Федеральному Собранию неоднократно переносилось, нагнетая ожидания о некоем рубежном смысле, заключенном в нем. И в определенном смысле за две неделе до своих перевыборов российскому президенту удалось этот рубеж обозначить, пишет Павел Щелин для Хвилі.
Прежде всего, была окончательно подведена черта под попыткой агрессивного переустройства границ пост-советского пространства и обозначено место России в пост-крымской реальности. За всеми красивыми видео с «чудо-оружием» скрывается отказ от наступательного движения. Стратегическими ракетами гибридные войны не ведутся – его задачи охрана режима от сценария «цветной революции». По крайней мере, так видится ситуация из Кремля. И как свидетельство этого перехода – свежая новость про принципиальное согласие российского президента на размещение миротворцев на всей территории «ДНР» и «ЛНР», включая границу с Россией.
За неприкрытой сдачей непризнанных республик стоит окончательное прощание с идеей создания «русского мира» военным и возможный переход к выжиданию распада страны естественным путем под гнетом социально-экономических проблем, в надежде на последующий про-российский поворот. Но это опять – таки игра от обороны, а не наступательная политика, и передышка для соседей.
А для самой России остается «осажденная крепость». Именно так и надо читать все тезисы о необходимости внутреннего развития. О нем Путин говорил и в 2000, и в 2012 и будет говорить дальше. Но обычно дальше слов дело не шло, и не могло идти: пустоту на месте сердца власти не перестроить, не поменяв организующий принцип устройства российской системы. Не вернув в общество политику, как арену взаимодействия и разговора разных общественных групп и интересов, не построить госслужбу по принципам эффективности (то есть прошедшие 18 лет она строилась по другим принципам?) и не «расширить пространство свободы во всех сферах». Боясь лидеров современного развития – США и ЕС, грозя им гиперзвуковыми ракетами, невозможно «быть страной, открытой миру», невозможно преодолеть отставания в технологиях, которые создаются путем международной кооперацией и неконтролируемого обмена идеями свободных людей.
В целом же стилистика доклада напомнила лексику середины 1980-х годов: ускорение, несмотря на пребывание в осаде. Это делает ненулевой вероятность Перестройки-2 в ближайшие шесть лет, при сохранением за Путиным символического поста и реального контроля над политическим процессами. Главной проблемой в этом сценарии становится заключение мира с США. В прошедшие четыре года российский режим перешел слишком много черт, которые сделали его существование неприемлемым для американской элиты. И, увы, речь идет не о жертвах бомбежек в Сирии, или каждую неделю погибающих украинских солдатах. Роковым стало вмешательство в выборные процессы в странах, в которых демократический механизм смены власти – основа политического консенсуса. И не важно, что реальный эффект от этих действий был незначителен. Факт вмешательства важнее эффективности этого вмешательства, Путин стал недоговороспособным, и российской элите был предложен выбор между ним и их капиталами.
Новые ракеты, таким образом, это сигнал о том, что Путин уходить не собирается, и даже если уйдет точно не намерен отвечать за свои действия. «Не имеющие аналогов системы вооружения» – предмет торга, задача которого сделать цену его ухода неприемлемо высокой для западных партнеров. Но, при этом, российский президент не против договориться о мире с Западом, при сохранением за Россией некоего статуса, который обеспечит консервацию системы власти в стране, гарантирующей ему как минимум личный иммунитет. Для России это – не самый плохой вариант, так как допускает возможность даже радикальных реформ по переустройству общества, при гарантировании иммунитета верхушке российской элиты и сохранения имперской структуры внутри страны (вариант Навального). О том, что никакой федерализации и регионализации не будет в Послании было сказано достаточно четко – вместо этого акцент сделан на магистралях имперской власти и узлах контроля над территорией (в прямом и переносном смысле).
Так выглядит желаемое Путиным будущее для страны – авторитарная модернизация в суверенном неприкасаемом мирке. Вопрос только в том, согласится ли на это Запад, а также удастся ли осуществить столь сложную трансформацию при абсолютно непрофессиональном управленческом корпусе и системе контроля над имеющимися ресурсами, нищающем населением и закрытости от мира.
