Мой хороший знакомый, украинский священник Владимир Маглена затеял интересный проект. Он собирает изображения Иисуса Христа, сделанные разными народами в соответствии с их национальными традициями.
Зайдите к нему в блог, и вы увидите, как представляют себе Христа японцы, корейцы или индийцы. Это действительно интересно.
Мне же эти его изыскания напомнили одну давнюю историю.
Это было еще в начале 90-х, в Париже. В церковной лавочке у базилики Сакре-Кё на Монмартре я вдруг увидел копию иконы Владимирской Богоматери. Я немного удивился, что эта икона продается в католической лавке. И не будучи уверен в том, что я правильно опознал изображение, спросил у католической монахини, которая там была, что это за икона.
Мой вопрос поставил ее в тупик, ответа она явно не знала. Но, не желая терять лица, она с важным видом посмотрела на темный лик богородицы и пояснила мне: «Это – африканская мадонна. Видите, у нее коричневый цвет кожи, африканцы так ее рисуют, в соответствии с местными традициями».
В тот момент такой ответ изрядно позабавил меня, и мог ли я предполагать, что спустя десятилетия эта история еще вернется ко мне в новом качестве.
В 2012 году я уехал из России на Кипр.
И там, на Кипре, высоко в горах, в Кикском монастыре, хранится одна из важнейших христианских святынь – кикская икона богоматери. Она примечательна тем, что по преданию – эта икона – прижизненное изображение девы Марии, которое было написано апостолом Лукой с живой Богородицы.
Но вот какая незадача, никто этого изображения видеть не может. С начала 12 века икона закрыта плотным покрывалом, которое никогда не снимается. Так распорядился византийский император Алексей Комнин, и с тех пор этот запрет свято блюдется монахами монастыря.
Почему император так распорядился? На этот счет существует множество версий, самая ходовая из которых такова – святость иконы настолько высока, что обычный смертный не может видеть лика Богородицы, не ослепнув. Существует даже такая легенда, что в 18 веке Александрийский Патриарх Герасим II дерзнул поднять покров и взглянуть на икону, после чего ослеп.
Вряд ли эта легенда – правда, поскольку Герасим II – это вполне реальная историческая личность и исторической науке ничего о его слепоте не известно. Но вот кое-что странное в жизни александрийского патриарха и вправду случилось. После двух десятков лет нахождения на патриаршем престоле он вдруг внезапно и без объяснения причин сложил с себя все полномочия и удалился на Афон, где через месяц скончался. Случилось это после визита Патриарха на Кипр. Так что не исключено, что на Кипре и вправду что-то произошло между патриархом и этой иконой. Что же там такого увидел Герасим?
У Кикской иконы есть множество копий. Но все они совершенно не похожи друг на друга, отличаются и по цветовой гамме, и по композиции. Это не удивительно. Ни одна из этих копий не была нарисована с натуры. Все они были сделаны столетия после того, как икона была закрыта, и делались по описанию и в соответствии с принятыми канонами.
Но одна копия, которая была сделана с натуры в 11 веке, когда икона еще была открыта – все же существует. Хранится она тоже на Кипре, в монастыре Хрисороятиса, и – вот сюрприз – она тоже закрыта и по отношению к ней соблюдаются те же меры предосторожности, что и по отношению к оригиналу. Так что, как знать, дело, возможно, все же не в слепящей святости, в том, что на иконе изображено нечто такое, о чем современному верующему лучше не знать.
Тем не менее, икона привлекает к себе тысячи паломников со всего мира, не только православных, но и всех христианских конфессий.
Именно там, в Кикском монастыре я познакомился с группой коптских паломников из Египта и с удивлением узнал, что оказывается в мире существуют люди, для которых не существует тайны Кикской Богородицы.
Я узнал (и потом проверил эту информацию), что на протяжении почти тысячи лет, с момента создания, эта икона принадлежала им, коптам Египта, до тех пор, пока в Египет не пришли византийцы и не забрали ее себе.
Почему лик закрыт? Ну, так оно и понятно, – объяснили мне египетские паломники, – потому что на иконе изображена женщина со слишком уж темным цветом кожи и со слишком уж явными чертами эфиопской расы. И нам ли не знать, – сказали они, – что богородица была чернокожей и происходила из народа амхара.
Просто до 11 века такого понятия как «расизм», – пояснили копты, – не существовало. Отношение к человеку определялось, прежде всего, исходя из его религии, а отношение к цвету кожи было примерно такое же, как к цвету волос. Но в 11 веке цвет кожи стал играть уже заметную роль, появились зачатки расизма, и император, во избежание эксцессов приказал закрыть лик богородицы.
Видимо на моем лице отразились слишком сильные ирония и сомнения. Они засмеялись.
– Еще одна икона есть, прижизненная, у вас в кремле, в Москве хранится. Тоже апостол Лука рисовал. Богородица из Влахерна. И она не закрыта. Запиши – «из Влахерна». Поищи ее. Увидишь, все сам поймешь.
Я нашел и увидел.
И с тех пор смутные сомнения терзают меня. И особенно меня смущает то, что среди византийских икон первого тысячелетия мне не удалось найти ни одной, где бы цвет кожи богородицы не был бы «африканского оттенка».
Андрей Шипилов
