Российские власти неоднократно демонстрировали любовь к исторической реконструкции. Которая, в противоположность реставрации, зачастую представляет собой вольную трактовку былых событий, имеющую мало общего с реальностью. На очереди, похоже, очередная вариация на тему «Рождественского перемирия» – как водится, с противоположным знаком, пишет Алексей Кафтан для Деловой столицы.
Очередным намеком на подготовку «Рождественского обострения» стало намерение отозвать с территории Украины офицеров своих Вооруженных сил из СЦКК – Совместного центра контроля и координации вопросов прекращения огня и стабилизации линии разграничения сторон на Донбассе. Работа Центра регламентируется Минскими соглашениями. Так что фактический срыв его работы из-за выхода одной из сторон ожидаемо застопорит и переговорный процесс. Но это полбеды: функция Центра – оперативное посредничество между вооруженными формированиями по обе стороны фронта с целью предотвращения провокаций. Таким образом, отзыв российских представителей из него и сам по себе чреват самопроизвольным «разогревом» конфликта, не говоря уже о возможностях намеренного нагнетания ситуации.
В общем, этот демарш с одинаковым успехом может быть и угрозой обострением, и подготовкой к нему. Это, по всей видимости, будет зависеть от того, какую степень накачки предпочтут в Москве: сейчас открыты обе опции. Как бы то ни было, она определенно тяготится минским форматом. Притом что он худо-бедно позволяет стабилизировать ситуацию, эта стабилизация, естественно, целью Кремля не является. Изначально «Минск» был способом реализации преимущества перед Киевом (и – опосредованно – перед Западом), полученного благодаря ограниченному прямому вторжению на территорию Украины. Теперь же эта схема исчерпала ресурс, и минские договоренности становятся все большей обузой для России, поскольку лишают ее инициативы.
Отсюда большой соблазн расширить коридор возможностей очередным витком игры на повышение. Тем более что, с одной стороны, ЛДНР все больше напоминают чемодан без ручки. Тот, который и бросить нельзя, и нести неудобно. А с другой – по-прежнему обеспечивают возможности как утилизации материальных и людских ресурсов, нежелательных в РФ, так и отладки новых систем вооружений и тактических приемов. По мере сворачивания сирийской авантюры — впрочем, куда более медленного, чем об этом заявляет Кремль – так называемые «народные республики» остаются еще и самым доступным как в логистическом, так и в финансовом смысле направлением для геополитической игры. Которая со времен вторжения в Грузию продолжает определяться примитивным рэкетирским шаблоном «создать проблему – и предложить себя на роль решалы».
Сколько-нибудь реальной позитивной повестки дня не требуется: достаточно выставить на торги обещание не делать хуже. А поводов здесь, кстати, сразу два: выделение военной помощи Вашингтоном Киеву и разрешение поставлять ему оружие, принятое Оттавой. Реакцией на ограничение своих амбиций и возможностей навязывать свою игру Путин уподобляется Киму: хотя речь о повышении обороноспособности Украины, это воспринимается как угроза России и влечет очередную попытку блефа.
В то же время курс на обострение ситуации на Донбассе может иметь смысл и с точки зрения внутрироссийских раскладов. Украинский вопрос стал одним из центральных в российской предвыборной кампании. Хотя она официально стартовала в понедельник, эта тема оставалась в мейнстриме практически на всех дискуссионных площадках. Последняя ее актуализация состоялась в ходе финальной (и в году, и в нынешней каденции) пресс-конференции Владимира Путина 14 декабря. В ходе ее он, во-первых, был единственным, кто говорил на тему «желавшего воссоединения Крыма» (что фактически свидетельствует о закрытии дискурса). А во-вторых, в очередной раз очертил российскую позицию: первоисточник происходящего – государственный переворот; российской армии на территории Донбасса нет, но там «созданы (кем – Путин умолчал) определенные военные и милицейские формирования, которые являются самодостаточными»; если бы не эти формирования – некие «националистические батальоны» устроили бы резню, хуже, чем в Сребренице. Условие стабилизации Украины – придание международной субъектности «народу Донбасса» путем прямых переговоров между Киевом и марионеточными режимами ЛДНР, а также дальнейшая федерализация (фактически – парализация по близкому к боснийскому сценарию) страны. И, наконец, через фиксацию на нынешних действиях Михеила Саакашвили и услужливый вопрос Ксении Собчак последовал плавный перенос этого конструкта на российскую землю: российской оппозиции нечего предложить, она способна разве что провернуть сценарий, подобный украинскому – с дестабилизацией, кровопролитием и «саакашвили всякими».
Здесь стоит отметить следующее: фаворит и победитель президентской гонки был известен задолго до ее начала, что самым плачевным образом отразилось на ожидаемой явке на избирательные участки. Но, как и положено типичному европейскому диктатору, Путин — легист. Закон может быть несправедлив, но как минимум видимость законности создать необходимо. И поэтому значительная часть усилий российской власти направлена на создание законоподобных оснований для его переизбрания. В том числе в стимулировании явки.
Акцент на стабильности и безопасности здесь – своего рода путинская визитка со времен первой избирательной кампании. Разница здесь разве что в сюжетах, которые обыгрывают эти посылы. Если тогда это были взрывы жилых домов и война в Чечне, то теперь – поскольку теперь Путин сам себе предшественник – это может быть контраст между «хаосом в Украине» и «порядком в России». Впрочем, тема терактов также обыгрывается. Оцените, с какой помпой освещается несостоявшийся взрыв Казанского собора в Петербурге. Здесь и «ФСБ бережет Россию». И путинская благодарность Трампу за наводку от ЦРУ как месседж публике: Москва и Вашингтон могут не соглашаться, но Трамп все же – почти наш, да и спецслужбы в борьбе с терроризмом на одной стороне. Впрочем, показательно, что тут же последовала и новость о российском ответе на оборонный бюджет США – ожидаемом принятии амбициозной госпрограммы вооружений на 2018-2027 гг. В общем, Путин бдит – весьма полезный посыл в день официального открытия избирательной гонки.
И при случае он может стать еще полезнее – к примеру, если стратегам из его избирательного штаба вздумается продемонстрировать, как «русские своих не бросают», защищая ЛДНР от обнаглевших укров. На пресс-конференции Путин произнес характерную реплику: «Я согласен, что люди страдают и страдают безвинно. Вы думаете, что это все происходит по инициативе Донбасса? Да нет… Вот опять очередной обстрел был, по-моему, вчера… Вооруженными силами Украины. Нам даже иногда непонятно, это Вооруженные силы или националистические батальоны». Вкупе с ожидаемым отзывом россиян из СЦКК это вполне может сойти за намек на возможное развитие событий: в ответ на «провокацию со стороны националистических батальонов вооруженные силы ДНР перешли в наступление». И так далее – по дебальцевско-иловайским шаблонам. С «ихтамнетами» в реале и «Минском-3» в перспективе. Заодно появится не только повод для встречи Суркова и Волкера, но и шанс наполнить ее смыслом.
Впрочем, и угрозу подобным развитием событий также можно использовать. Здесь, к слову, стоит вспомнить, что к 1 февраля 2018 г. министерство финансов США совместно с разведкой опубликует доклад об «индивидуальных санкциях» против олигархов и чиновников, являющихся основными «кошельками» российского режима. Стоит ли вычеркивание из этого списка ключевых для него фигур шантажа новым обострением на Донбассе? В конце концов, на кону сотни миллиардов долларов «черного стабфонда».
