Сейчас основные боевые действия идут на северо-востоке Сирии, в провинции Дэйр-эз-Зор, где все еще сгруппированы силы ИГ, действующие по обе стороны от сирийской границы. Операция против ИГ продолжается, но Россия сейчас исходит из того, что российская армия – с одной стороны, и американская – с другой, вскоре добьют эти оставшиеся группировки, и на этом якобы масштабные боевые действия завершатся.
Думаю, основная операция может быть и закончится к концу этого года, но партизанская война с различными группировками в Сирии будет длиться еще долго.
Основная задача России в этой войне – возвращение Сирии под власть Башара Асада – по сути, оказалось невыполненной. Предположим, даже если завершатся боевые действия в Дэйр-эз-Зор (хотя пока непонятно, когда это будет), мировому сообществу придется вкладывать немалые средства в восстановление Сирии.
Страна совершенно разрушена: уничтожены дома, полностью «убита» инфраструктура, миллионы беженцев. Но на поддержку власти Башара Асада как Европейский Союз, так и богатые арабские страны денег давать не станут. А значит, полноценного восстановления Сирии не предвидится.
Режим Асада сталкивается с большими проблемами. Уже сейчас у него не хватает физической возможности держать ситуацию под своим контролем. У Асада возникают серьезные трения даже со своими союзниками: иранцами и время от времени с россиянами.
Что касается России, первоначальная идея была такова: сделаем в Сирии, как в Чечне. Мол, там получилось, получится и здесь. Найдем каких-то союзников среди бывших боевиков (как когда-то нашли Рамзана Кадырова в Чечне) и вернемся к ситуации – более или менее, контролируемой.
Но Сирия – не Чечня. Территория страны больше, а значит денег нужно больше. В Чечне можно было закупорить «границу» – там горы, и не особо пройдешь через Кавказский хребет. А в Сирии вся территория – открыта. Чтобы установить там контроль во всех точках, у России просто не хватает оккупационных войск.
Кроме того, в Чечне Москва сорила деньгами. Так совпало, что к окончанию чеченской военной компании начала расти цена на нефть, и денег в России было много. Сейчас ситуация изменилась – денег нет. Нет их и у Ирана. Поэтому окончание полномасштабных действий против ИГ ознаменует собой потерю контроля Асада над сирийской территорией и населением. Сейчас союзники надеются на какие-то переговоры с частью оппозицией. Но пока это достаточно сложная задача.
Начиная сирийскую военную кампанию, Кремль вернул свое политическое влияние на Ближнем Востоке. Но к финалу этой операции у России не осталось ресурсов играть ведущую роль в регионе. Ближний Восток становится слишком дорогим удовольствием. Операция в Сирии оказалась России не по карману. Ведь Советского Союза с его ресурсами нет, осталась его уменьшенная копия.
К тому же эта война в Сирии не пользуется серьезной поддержкой внутри российского общества. До сих пор никто не понимает, зачем мы там? Зачем нужно тратить столько сил и энергии ради какого-то Асада?
Павел Фельгенгауэр / Новое время
