— А теперь, Владим Владимыч, пусть товарищ Патрушев сядет к вам на колени с грустным лицом и нежно обнимет вас одной рукой за шею, а второй за попу, — велел Медведев. — Весь мир слезами умоется.
Патрушев, кряхтя, полез на Путина и принялся обвиваться вокруг него, как артритный удав.
— Только без языка, товарищ Патрушев, — шутливо предупредил его Путин.
Патрушев быстро спрятал язык обратно.
— Что это еще за телячьи нежности, — ревниво буркнул Шойгу. Министр так называемой обороны был обдолбан клофелином, которым его накануне вечером накачал шпион-неудачник Христо Грозев. Все сочувствовали Шойгу, особенно те, кто знал, сколько у него всего пропало наутро.
Съемку вел заместитель главы Совбеза, популярный алкоблогер Дмитрий Медведев
— Многие британские читатели, увидевшие фотосессию Зеленского в несостоявшемся журнале Vogue, заметили его поразительное сходство с Гитлером, — терпеливо пояснил ему Медведев, делая серию беспорядочных щелчков затвором камеры отечественного «Зенита», в котором со времен СССР осталось еще немножко засохшей пленки, — ведь точно так же Гитлер фотографировался со своей сожительницей Евой Браун. У нас же ситуация прямо противоположная — Владим Владимыч фотографируется с товарищем Патрушевым как Иосиф Сталин с гражданкой Аллилуевой. Таким образом, это никакие не нежности, мы здесь как бы перекидываем мост в прошлое.
При слове «мост» лицо Шойгу странно перекосилось.
— …Можно сказать, Антоновский мост, — с тонкой улыбкой добавил Медведев.
Все захихикали.
Из огромного деревянного туалета, расписанного иконами и эмблемами «Роскосмоса», вышел Лавров, одетый в набедренную повязку, перья и ожерелье, похожее на пиццу: он только что вернулся из триумфального турне по африканским странам и не успел переодеться.
— Что это из вас сзади торчит, неужели страус? — заинтересовался Путин. — Я читал, что он согласился сфотографироваться с вами в Конго, несмотря на все козни Госдепа, но чтоб до такой степени…
— Черт, так вот он где, — пробормотал Лавров, вынимая из себя задохнувшегося страуса. — Видно, фотовспышек испугался и решил голову спрятать. А я еще думал, куда же он подевался…
— Это вы еще Захарову не видели, — с клофелиновой улыбкой сказал Шойгу.
— А что с Захаровой? — хитро прищурился Медведев. — Неужто то же, что и с Антоновским мостом?
Шойгу побагровел.
— Слушайте, а что это за Антоновский мост такой, что все про него говорят? — спросил Путин, отплевываясь от настойчивого языка Патрушева.
— Мост как мост, — быстро ответил Шойгу. — Нормально себе солдат по нему ползком проходит, только чтоб один, без автомата и не в ногу, чтоб не раскачало, ну, знаете, как в этой школьной задачке по физике, в которой… Позор украинского оружия, короче.
Из гигантского туалета с иконами и эмблемами «Роскосмоса» вышла Мария Захарова, и все невольно залюбовались ее разорванным ртом и подбитыми глазами. Руки Захаровой были оторваны по локоть.
— Матерь божья, — сказал Путин.
Разорванный рот Захаровой расширился в жуткой улыбке и попытался что-то сказать, но из него вырвалось лишь невнятное бульканье.
— К сожалению, на Марию в Эритрее напали проходившие мимо польские туристы, — печально объяснил Лавров. — Завязали с ней разговор о войне и…
— Навели мосты, короче, — кивнул Медведев, весело косясь на Шойгу. — Антоновские мосты!
— Ни хера себе, — покачал головой Путин. — А что же эритрейцы? Стояли и смотрели? Так, как обычно поступают турки в своих отелях?
— Нет, — туманно сказал Лавров.
— И что они сказали, когда фашиствующие поляки отрывали Марии Владимировне руки? — настаивал Путин.
— Понимаете ли, — еще более туманно сказал Лавров, — поляки ее просто побили и ушли, а когда Мария Владимировна потеряла сознание, наши эритрейские партнеры, ммм, позаботились о ее руках. У них голод все-таки, хахлы же развязали войну и сожгли все свое зерно, чтобы устроить всему миру свой любимый голодомор.
— Я так и знал, что без хахлов тут не обошлось, — торжественно сказал Путин. — К счастью, Мария Владимировна Захарова снова вывела их на чистую воду.
— Молодец, Маша! Красавчик! Дай краба! — воскликнул Медведев. — Ах, постойте…
— Ура! — крикнул Путин. — Влейте кто-нибудь ей в рот иван-чаю за ее вяликий подвиг!
Медведев налил в стакан свой фирменный «Отвратительный коктейль из высокомерного хамства, подростковой инфантильности и примитивной глупости», как он в шутку называл иван-водку, и влил напиток в рот Захаровой. Глаза спикера МИД ожили, и разорванный рот сказал:
— Ладно, есть чё сказать. Побывали мы с Лавровым в таких местах, что страшно потом вспоминать.
— На Антоновском мосту? — весело предположил Медведев.
Шойгу крякнул, встал и куда-то ушел.
— Я хочу вот, ну, несмотря на то, что со мной вот такая ситуация, я хочу сказать, что, вот, ну нету смысла унывать, — продолжала Захарова. — Надо идти вперед, и все будет хорошо.
— Умница моя, правильно, дай краба еще раз! — воскликнул Медведев. — Кстати, господа, вы слышали, что в Эстонию не впустили группу «Руки вверх»? Так вот, нашу Марию бы туда теперь точно впустили, ха-ха-ха!
Пришел Шойгу, принес знаменитого русского робота-шахматиста и неумело расставил фигуры на доске.
— Вот ты, Дима, такой умный, про мосты знаешь, там, про «Руки вверх», — сказал Шойгу. — Может, ты и робота-шахматиста обыграешь?
— Запросто! — воскликнул Медведев. — Е2-е4, шах!
С этими словами он потянулся к пешке, робот схватил его за руку и отработанным движением оторвал ее по плечо.
— Аааа! — заорал Медведев.
— А ты как думал? — сказал Шойгу.
— Слышь, Сергей Кужугетович, — сказал ему Путин. — Я там слышал, мы уходим с Международной космической станции и строим свою собственную, не знаешь, она уже готова?
— Конечно, готова, еще бы — сказал Шойгу. — Сначала ее, правда, должна была строить «ИКЕЯ», но потом мы подумали, что у наших русских зэков и качество лучше, и цены ниже. И вот она, новая, полностью русская МКС, прошу любить и жаловать!
С этими словами Шойгу торжественно указал на огромный деревянный туалет, расписанный иконами и эмблемами «Роскосмоса».
— А! — просиял Путин. — Красивое…
Новое вяличие России было уже здесь.
Василий Рыбников / УНИАН
